Она бросает сердитый взгляд через плечо.
— Что ты делаешь?
— Иду в школу.
— Ты даже не в этом классе.
— Конечно, я в этом классе. — Я хмуро смотрю на нее и открываю дверь, чтобы она могла пройти. — Я просто не хожу.
Она издает горловой звук недоверия.
Когда мы заходим внутрь, учитель алгебры останавливается на полуслове.
Я предлагаю ему продолжить лекцию.
Он краснеет и заикается до конца урока.
Каденс направляется к ряду парт, но, увидев, что ее обычный стул уже занят, сжимает в пальцах сумку с учебниками и поворачивается в другую сторону.
Я наблюдаю за тем, как сопляк на ее месте ухмыляется, словно он что-то выиграл, и моя кровь начинает бурлить. Как этот ублюдок смеет занимать кресло моей женщины и злорадствовать по этому поводу?
Я хватаю Брамс за локоть, чтобы удержать ее на месте.
Она смотрит на меня, сведя брови.
Я молча веду ее к стулу, которое она обычно занимает. Какого черта она должна уходить? Почему, черт возьми, она не требует того, чего хочет? Она всегда, блядь, сидит здесь. С того самого первого дня алгебры она всегда занимала место сзади.
И это ни черта не изменится.
Не сейчас, когда я рядом.
Каденс понимает, что я делаю, и ее глаза расширяются. Она толкает меня за руку.
— Датч, я в порядке. Я посижу где-нибудь в другом месте.
— Ты. — Я указываю на панка.
Он дрожит, как идиот. Сейчас не время бояться. Ему следовало дважды подумать, прежде чем вести себя самодовольно.
— Датч. — Шипит Каденс.
На заднем плане учитель математики бубнит о расчетах.
Я отключаю их обоих.
Указывая пальцем, я провожу воображаемую линию от первого стула в ряду до его.
— Это все принадлежит ей. — Я показываю большой палец Каденс. — Никто не будет сидеть здесь, пока она не решит, какой стул ей лучше занять в этот день. Понятно?
— Датч! — Каденс говорит шепотом, но с тем же успехом она может выкрикнуть свои возражения.
Парень вскакивает на ноги, прижимая к груди свою сумку. В его поспешном бегстве книги вылетают из расстегнутого рюкзака и падают на землю.
Наступает тишина.
Все в классе смотрят на нас.
Лицо парня краснеет, и он пытается убрать учебники.
Каденс опускается на колени, чтобы помочь ему.
Мои брови сходятся в узел. Я тянусь вниз, хватаю ее за руку и поднимаю.
— Отстань! — Рычит она.
Мои глаза расширяются.
Каденс возвращает ученику его книги, бормочет извинения (за что, я понятия не имею) и бросает на меня такой холодный взгляд, что Сибирь кажется Карибским круизом.
Я жестом указываю на место, которое ей обычно нравится, давая понять, что она должна занять его.
Каденс поджимает губы, словно пытаясь не проклясть меня в космос и обратно. Она резко разворачивается и занимает единственное незанятое место в передней части класса.
Какого черта?
Она никогда не сидит впереди.
Кто-то смеется над очевидным отказом, но этот смех быстро заканчивается, когда я посылаю в его сторону холодный взгляд. После этого никто не осмеливается даже дышать.
Набравшись терпения, я указываю на стул прямо за ней. Он занят, но мне абсолютно все равно.
Я наблюдаю, как ученик в мгновение ока убегает, и спокойно опускаюсь в кресло позади Каденс. Она знает, что я у нее за спиной. Я вижу это по тому, как она сжимает свои маленькие кулачки. По тому, как напрягается ее шея. Но она отказывается поворачиваться.
Меня это устраивает.
Мне все равно.
Ссутулившись в своем кресле, я сосредоточился на том, что действительно важном. Каденс. С этой точки все, что я вижу,— это ее блестящие каштановые волосы, выбивающиеся из высокого хвоста. Небольшие прядки рассыпались по ее щекам.
Я помню, как они скользили по моим пальцам. Длинные и шелковистые. С ароматом фруктового шампуня. Если я наклонюсь ближе, то смогу уловить его запах.
Проклятье.
Она чертовски сексуальна и со спины.
Я довольствуюсь тем, что наблюдаю за ней, и не чувствую, как летит время.
Только когда по залу разносится музыкальный перезвон, я понимаю, что урок окончен.
Джинкс: Прекрасный принц или принц-оборотень?
Сегодня на первом уроке все взоры были устремлены на нашего Королевского Плохого Мальчика, но его глаза были устремлены на одного человека.
Все эти разбитые сердцем сводные сестры, не отчаивайтесь. Принц Redwood может вилять хвостом, но девушка, которая надела ему на шею ошейник, и глазом не моргнула.