— Я не хочу твоих дурацких блинчиков.
Я швыряю плоское круглое тесто на пол.
Глаза Датча следят за падением и останавливаются на том месте, где блинчик прилипает к земле.
Моя грудь вздымается.
Слезы застилают глаза.
Медленно его взгляд возвращается ко мне. Он острый. Нагретый.
— Да пошел ты! — Кричу я. — Пошел ты, Датч!
Его глаза сужаются.
— Ты хоть представляешь, через что я сейчас прохожу! — Кричу я. — Ты хоть... — Злость заставляет меня шипеть и хвататься за горло, чтобы выплюнуть слова. — У меня и так хватает забот, а ты еще таскаешь сюда свою экономку и тратишь ее и мое время! Почему она должна страдать из-за меня? Это моя работа — убирать в классах. Я буду убирать. Кому какое дело, что я буду голодать по утрам? Я сама справлюсь. Мне не нужно, чтобы ты меня кормил. Мне не нужно, чтобы ты бросал мне в лицо свое богатство. Мне плевать на твои блинчики и на твоего дурацкого личного повара!
Датч поднимается. Стул откидывается назад, издавая громкий звук.
Он смотрит на меня темными глазами. Глазами гадюки. Темные и немигающие.
Но я слишком взволнована, чтобы беспокоиться.
— Ты уже выиграл! — Кричу я, размахивая руками. — Ты прогнал меня из Redwood. Я едва вернулась. Ты потребовал в качестве платы мою девственность. Я отдала тебе и ее, хотя говорила, что не отдам! Я дурочка. Я неудачница! Что еще ты хочешь от меня! Что еще ты собираешься взять от...
Он двигается быстро. Его руки смыкаются вокруг моих плеч, и он притягивает меня к себе, чтобы обнять.
— Отпусти меня! — Я сопротивляюсь.
Он притягивает меня глубже в свои объятия. Его грудь теплая. Его сердце бьется, сильно и уверенно, в моих ушах.
Я теряю способность бороться со слезами, когда его большая рука опускается на мой затылок и гладит мои волосы. Когда в последний раз кто-то дарил мне утешение? Почему я так разбита, что даже этот принц-зверь может меня успокоить?
Датч ничего не говорит, и я рада этому, потому что мне уже до невозможности стыдно. Слезы не останавливаются. Почему они не останавливаются?
Я же сильная.
Я практически вырастила свою младшую сестру и себя.
У меня была еда на столе. Я оплачивала счета за свет. После того как Рик дал понять, что мы для него обуза, я не просил у него больше ни цента.
Я победила Кристу и изгнала ее из Redwood.
Я держала себя в руках, когда моя мама вернулась из мертвых.
Такие, как я, не ломаются. У нас нет привилегии беспокоиться о слезах, чувствах и эмоциях.
Так почему же я плачу? Почему у меня болит грудь? Почему мне кажется, что мое сердце разбивается вдребезги, хотя я в полном порядке? Я в полном, абсолютном порядке.
Я чувствую, как меня поднимают, и отвожу затекшие глаза, чтобы увидеть, как Датч поднимает меня на руки. Он прижимает меня к своей груди, как в ту ночь, когда мы искали мою сестру.
Я быстро обхватываю его шею руками, чтобы не упасть.
Не говоря ни слова, Датч несет меня в тренировочный зал.
Когда он одной рукой достает свою карточку и прикладывает ее к сканеру, свет начинает пищать.
— Что ты делаешь? — Мой голос хриплый. Звучит так, будто я простудилась, но на самом деле у меня просто заложен нос. — Датч...
Его пальцы сжимаются на мне, но он не отвечает на мой вопрос.
Датч захлопывает дверь ногой и идет к дивану, где мы вчера целовались. Я напрягаюсь, гадая, попытается ли он меня поцеловать.
Но он этого не делает.
Он садится, усаживая меня к себе на колени.
Когда я пытаюсь высвободиться из его хватки, он хмурится.
— Пять минут.
— Что?
— Закрой глаза. Не думай ни о чем. Здесь ты в безопасности. Тебя ничто не тронет. Никто не причинит тебе вреда. У тебя нет никаких обязанностей ни перед кем. Не в ближайшие пять минут.
Слезы снова навернулись мне на глаза. Что это за безумная утопия? Никаких обязанностей? Никакого давления? Никакого страха?
Датч проводит рукой по моему лицу. Большим и указательным пальцами он осторожно закрывает мне веки.
— Пять минут, Кейди. — Его мягкий голос треплет мои волосы. Я чувствую, как он целует меня в висок. Затем его губы касаются моего уха. — Начинаем прямо сейчас.
17.КАДЕНС
— Теперь наша тренировочная комната — это отель?
— Заткнись, Зейн.
— Я просто говорю. Кто сказал, что мы не приводим сюда девушек?
— Она для него не просто девушка. Очевидно.
— Финн прав.
— Говори тише. Если разбудишь ее, я пересчитаю тебе зубы.
Ворча, я открываю глаза. Сначала на меня падает солнечный свет. А потом надо мной нависают три лица, слишком красивые для этой земли.