Я поставила его на колени. Под гневом, под одержимостью, даже под ненавистью — капитуляция.
Я выгибаю бедра, и он стонет — темная, волнующая нота, густая от потребности. Его пальцы сжимаются на мне.
Дикарство. Безумные.
Сильно. Так сильно и быстро, что я думаю, не пытается ли он разорвать меня на две части.
А потом он выкрикивает мое имя.
Я не вижу его лица, но чувствую его. Напряжение. Наслаждение.
Он скатывается с меня, и я наклоняю голову, чтобы посмотреть на него. Янтарные глаза. Угрожающие губы. Порождение тьмы и теней, и все же он заставил меня увидеть свет.
Датч проводит пальцами по волосам, его взгляд настолько горяч, что у меня перехватывает дыхание. Лунный свет проникает сквозь крышу над домиком на дереве. Его серебристые пальцы гладят черты его лица, и я понимаю, что и без его слов знаю — ночь еще далеко не закончилась.
— Это перемирие только на сегодня. — Задыхаюсь я, потому что мне, наверное, понадобится вся неделя, чтобы снова перевести дух.
Кроме того, я вижу в его темном взгляде, что он думает, будто это означает, что я приняла его. Кольцо. Будущее, которое он хочет для нас. Все.
— Перемирие или нет, но сегодняшняя ночь — это начало вечности.
— Вечности?
Я откидываюсь назад. Закрываю ноги. Моих туфель нет. Я даже не помню, как он их снимал. Слегка дрожа, я вдыхаю его запах, смешанный с нашим мускусным ароматом.
— Мы еще молоды, Датч. А жизнь непредсказуема. Ты действительно думаешь, что хочешь быть со мной вечно?
Я снова пытаюсь отступить, но он не дает мне уйти далеко.
Его руки скользят по ковру, как скобы, по обе стороны от моих бедер. Мышцы и чернила. Идеальное сочетание. По крайней мере, на его длинном, худощавом теле. Он прижимается ко мне, его лицо находится на расстоянии вдоха от моего.
Мой взгляд останавливается на легких царапинах на его плече — там, где я провела ногтями по его спине.
— Каденс. — Говорит Датч, возвращая мой взгляд к своим губам.
Я замираю, когда вспоминаю все способы, которыми он ставил синяки. Губы — не единственная часть меня, которая болит. Я уже могу сказать, что утром у меня будет болеть кожа головы.
— Что?
— Выходи за меня замуж.
Я выдерживаю его взгляд, сердце стучит в груди, как барабан.
— Ты действительно пытаешься вывести меня из себя, да?
Рот Датча кривится в резкой ухмылке, зубы сверкают белым на фоне лица, брошенного в тень.
— Ты будешь хорошо смотреться в белом. — Говорит он, а затем толкает меня назад, хватая за колени и раздвигая ноги.
Всплеск адреналина бьет по моим венам. Я думала, одного раза будет достаточно. Я думала, что эта ночь не может быть более жаркой, но пламя, которое вспыхивает во мне, когда он обращает свое внимание на мое удовольствие, невозможно погасить.
Я снова чувствую эту хаотичную потребность.
Энергия разгорается во мне, когда его глаза сверкают грязными обещаниями.
— Я не остановлюсь, пока весь чертов мир не признает, что ты моя, Кейди.
Моя голова падает обратно на ковер, когда Датч скрепляет свое обещание языком, а затем пальцами.
Грязный. Кровожадный. Непристойный.
Его не волнует, насколько грязно это будет, он впивается в меня с остервенением, которое завладевает моим мозгом. Через секунду я вырываюсь за грань.
Вся моя жизнь проносится перед глазами. Яркие огни. Звезды.
Никто и никогда не заставлял меня чувствовать себя так.
Я зарываюсь пальцами в его светлые волосы и едва успеваю перевести дыхание, как он снова наваливается на меня.
— Датч. — Кричу я, но он хватает меня за челюсть и целует.
Я чувствую вкус себя. Я чувствую вкус катастрофы и разрушения. И все же я падаю еще глубже. Даже если это глупо. Даже если это определенно разрушит меня. Даже несмотря на то, что он был чудовищем, которое превращало каждый день в Redwood в ад.
Я тянусь к нему прежде, чем мои лучшие чувства успевают взять верх. Я обхватываю его ногами, а затем и телом, его сердце бьется о мое, а мы оба вспыхиваем огнем. Все движения, жар и трение. Все стоны, губы на шее, зубы на плечах.
И когда мне кажется, что я закончила, когда мое тело пульсирует и я уже готова откинуться и найти те частички меня, которые он еще не разбил, он притягивает меня к себе. Пальцы работают. Бедра двигаются, несмотря на то, что он приказывает мне взять верх.
Не думаю, что переживу эту ночь.
Датч Кросс изо всех сил старается убить меня.
Но я не умираю.
После последнего щелчка крещендо, после того как последний крик наслаждения проносится по комнате и эхом отдается в тишине, я снова оказываюсь на земле. Мое тело обмякло. Я лежу на нем, поднимаясь и опускаясь, когда его грудь вздымается с каждым вздохом.