Не все ли равно, что я ему принесу? В любом случае мне не так уж интересно быть шпионом Джарода. Я делаю все это только для того, чтобы выведать его секреты для Джинкс.
Виола начинает смеяться через стол.
Я поднимаю на нее взгляд.
— Что смешного?
— Это так странно. Мартина сказала, что приготовила еду с «высоким содержанием витаминов, белка и кальция».
— Да, и что?
Я проткнула клубнику вилкой.
— Мы сейчас изучаем размножение на биологии. — Говорит она с набитым ртом. Вилкой она указывает на продукты. — Рыба, индейка, яйца, бобы, овсянка...
— А что это?
— Это все продукты, которые помогают ребенку развивать мозг и сердце.
— Ребенка?
Шок, как удар молнии, пронзил мою кожу.
— Этот завтрак был бы идеальным, если бы ты была беременна.
Вилка выпадает у меня из рук и с грохотом падает на тарелку.
Вай хмурится.
— Ты в порядке?
— Да, я в порядке. — Бормочу я.
Но в моем животе поднимается больной, извращенный страх. Я совершила ошибку, не воспользовавшись защитой прошлой ночью, но, оглядывая пиршество, которое принесла Мартина, я думаю, не сыграла ли я на руку монстру в том домике на дереве.
Джинкс: Не звони по этому номеру, Новенькая. Никаких голосов. Только текст.
Каденс: Я покончу с этим. Завтра. Тебе лучше уточнить, какой компромат ты хочешь получить на Джарода Кросса, потому что после завтрашнего дня я не буду иметь с вами ничего общего.
Джинкс: Я пришлю тебе кое-что, чтобы ты оставила в его офисе.
Каденс: Как ты мне это пришлешь?
Джинкс: Это секрет.
30.КАДЕНС
Мотоцикл, который подарил мне Джарод Кросс, мурлычет у меня между ног. В шлеме и кожаной куртке я сливаюсь с ночью, проносясь мимо уличных фонарей, как тень.
Не думала, что мне пригодится эта машина. Хотя я уверяла Люсьена, что научилась ездить на мотоцикле, когда работала на побегушках в технической компании, прошло много времени с тех пор, как я ездила на мотоцикле. Я нервничала, садясь на такую мощную машину.
Но сегодня у меня есть причина побороть свой страх и промчаться по улицам города, нацелившись на грузовик Датча Кросса.
Я решила следовать за ним, пока не получу ответы.
Не из-за Джинкс.
Не из-за Джарода Кросса.
Я хочу знать, с каким маньяком имею дело.
«Эта еда для беременных»
Когда Виола указала на это, мой разум разлетелся вдребезги. Возможно, в прошлом я бы списала все на совпадение, но я уже не та наивная девочка, которая поступила в Redwood Prep, полагая, что люди оставят меня в покое, если я не буду лезть не в свое дело.
Датч и его братья внесли свою лепту, чтобы сорвать чешую с моих глаз.
Этот мир — безжалостное, извращенное место, кишащее несправедливостью. В нем царит ложь, и если я поведусь на очередную ложь Датча...
«У меня нет защиты»
— Идиот. — Рычу я в шлем. Мотор мотоцикла издает гортанный звук, отвечая на мой гнев.
Это было просто оправдание?
Я не перекладываю ответственность на него. Большая часть вины лежит на мне, поскольку мне придется нести большую часть последствий.
Подростковая беременность в моем районе так же распространена, как грипп. Я прекрасно знаю, что происходит, когда девушки не предохраняются, но я была глупа. Я попала под горячую руку и даже не догадалась нажать на паузу.
Но какого черта Датч прислал мне завтрак на следующее утро, как будто я беременна? Как будто он хочет, чтобы я была беременна.
Это попахивает скрытым мотивом.
У меня аж зубы сводит.
Есть разница между тем, что мы оба так жаждали друг друга, что ничего не соображали, и тем, что он намеренно подставил меня, чтобы управлять мной...
Мотивы имеют значение.
Правда имеет значение.
Мое сердце стучит.
Я должна знать.
Кто, черт возьми, настоящий Датч Кросс?
Его указатель поворачивает налево, в район, который я знаю до ужаса хорошо. У меня перехватывает дыхание. Я продолжаю следовать за ним и вижу, куда он направляется, прежде чем он останавливается.
Я выключаю фары мотоцикла и укрываюсь за большим мусорным контейнером. Приподняв щиток, чтобы лучше видеть, я, прищурившись, смотрю на трех парней, которые вылезли из грузовика Датча.
Что Короли делают в Логове грешника?
Дыхание сбивается, пока я борюсь с воспоминаниями. Темнота. Извивающиеся тела. Тонкие, испещренные иглами руки, тянущиеся ко мне, когда я играла на пианино, словно призраки, пытающиеся утащить меня в ад.