— И?
Ви пожевала свою ярко-розовую нижнюю губу.
— Кейди также сказала ничего тебе не говорить.
Я зажмуриваю глаза, изо всех сил стараясь не пробить дыру в дешевых оштукатуренных стенах. Эта школа и так выглядит достаточно избитой.
— Ты ее ослушалась. — Замечаю я.
— Потому что я знаю, что ты любишь мою сестру, и знаю, что единственный раз, когда она расслабилась и стала зависеть от кого-то еще, был с тобой. Она не привыкла быть слабой, но Кейди заслуживает этого. Она заслуживает места, где она может быть хрупкой и о ней могут позаботиться.
Мое сердце рвется к горлу. Я подхожу ближе к младшей сестре Кейди.
— Если она снова позвонит тебе, дай мне знать.
Вай не отступает ни на шаг. Она знает меня достаточно хорошо, чтобы понять, что я расстроен, но я не причиню ей вреда. Я бы не причинил вреда никому из тех, кого Кейди любит.
Кивнув, она говорит:
— Я сделаю это.
Я делаю глубокий вдох и набираю немного менее сердитое выражение лица.
— Возвращайся в класс. Если у тебя возникнут проблемы, скажи своему директору, чтобы он позвонил мне.
— Поверь мне. У меня не будет никаких проблем. На самом деле, я думаю, что многие дети будут сегодня за моим обеденным столом.
Вай смотрит на меня звездным взглядом.
Я понятия не имею, что она имеет в виду, но она выглядит счастливой.
Жестом попросив ее вернуться в класс, я направляюсь в противоположную сторону.
Я достаю телефон и снова набираю номер Кейди, когда кто-то маленький и светловолосый встает на моем пути. Я поднимаю взгляд, стискиваю зубы, мышцы напрягаются, готовые огрызнуться на препятствие на моем пути.
Сквозь дымку своего отчаяния и беспокойства за Кейди я узнаю стоящую передо мной девушку.
— Нам нужно поговорить. — Огрызается она.
Я смотрю на нее еще немного, а потом до меня доходит.
Это Бриз, лучшая подруга Кейди.
41.
ДАТЧ
Баскетбольная площадка за школой пуста, что меня удивляет. Я думал, что здесь будет прятаться больше людей. Похоже, эта школа из тех, где спорт преобладает над музыкой.
— Одного ученика зарезали под сеткой на выпускном вечере. — Говорит Бриз, заметив, куда устремился мой взгляд. — Копы установили камеры. — Она показывает пальцем на углы парка, где на нас направлены красные мигающие фонари. — Так что здесь больше никто не прохлаждается.
— Ты знаешь, где Каденс? — Грубо спрашиваю я.
— Даже если бы знала, думаешь, я бы тебе сказала?
Бриз плюется. Ее глаза полны ненависти ко мне.
— Ты хотя бы знаешь, все ли с ней в порядке?
В моем тоне звучит нотка отчаяния. Мне все равно. Я схожу с ума, думая обо всем плохом, что могло случиться с Кейди. Я не смогу дышать, пока не узнаю, что с ней все в порядке.
— О? Теперь ты беспокоишься о ней?
— Бриз. — Рычу я, мое терпение лопнуло.
— Ей не следовало влюбляться в тебя.
Я замираю. Я впервые слышу, как кто-то подтверждает чувства Каденс ко мне. Даже она еще не признавалась мне в этом.
Ветер усиливается, и порванная сетка колышется взад-вперед.
— Раньше мне нравилась твою группа. — Тихо говорит Бриз. — Я слышала гнев и боль в твоей музыке, и это трогало меня, потому что я тоже чувствовала этот гнев. Я просыпалась каждый день, сгорая от него.
Она облизывает губы.
— Но после того, как я услышала, что ты и твои братья сделали с Кейди, я не могла этого не видеть. Каждый раз, когда я слушала твою музыку, каждый раз, когда я слышала этот гнев, я представляла, что сделает эта ярость, если она будет направлена на невинного человека.
Мои пальцы сжимаются в кулаки.
Чувство вины вонзается мне в грудь.
— Короли, группа, Redwood... Было время, когда я хотела быть ближе к этому свету. Я никогда не говорила ей, но я завидовала Кейди. Пойти в школу с вами четырьмя стало моей мечтой.
Выражение ее лица ожесточается.
— Но иногда мечты должны оставаться там, где они есть. Если они присоединяются к тебе в реальном мире, ты понимаешь, что при свете они уродливы и презренны.
— Ты знаешь, где Кейди или нет? — Выдавил я из себя.
— Зачем она тебе, Датч? Чтобы ты мог управлять ею?
Мои глаза метнулись к Бриз.
— Думаешь, раз она бедная, раз здесь... — Бриз жестом показывает на заборы с цепями, граффити, камеры, — то есть там, откуда она родом, она должна быть тебе благодарна, даже если ты причинишь ей боль?
— Я никогда не причиню ей вреда. — Я сделал паузу и добавил: — Больше нет.
— Ты не можешь давать такие обещания, потому что даже не знаешь, что такое любовь. Кто сказал, что она тебе не надоест? Может быть, через несколько недель она перестанет быть интересной, и ты найдешь другую бедную, беспомощную студентку, с которой будешь играть.