Говорят, что иные и на эшафот восходят вприпрыжку. Но встать с колен начальнику стражи удалось не враз.
Он справился. Он был хорошим бойцом.
Поднялся, держась за решётку, доковылял до Александэра. Сел рядом с ним на пол. Стал хлопать по щекам, пытаясь привести в чувство.
Ханна стиснула рукоять кинжала: неужели дочереубийца не сдох от страха?
Глава 7. Выбор
«Умри же, умри» — молилась Ханна.
Но бургомистр открыл глаза.
Демон ухмыльнулся, и камера вдруг осветилась так ярко, что у Ханны потекли слёзы.
— Я — Ангелус Борн! — провозгласил демон громко и пронизывающе, и стены подвала угрожающе дрогнули, отзываясь его словам. — Я новый владыка вашего мира! Я бился за него с Сатаной и победил. Сейчас я желаю посмотреть на того, кто хотел сесть на трон повелителя людей. Встань же!
Александэра словно подбросило.
Теперь он стоял на ногах, но дрожал так, что напоминал Ханне тряпичную куклу.
— Почему ты решил, что достоин трона, смертный? — спросил демон с усмешкой.
— Я… Я п-пра… правитель по крови! — проблеял Александэр, тщетно пытаясь возвысить голос.
— А что, у родственной крови какой-то особенный вкус? — уточнил демон ехидно.
— Е… Есть п-п-права на-на-следования… — Александэр начал заикаться от страха.
— Они не соблюдаются в вашем мире, — отрезал демон. — Так что права по крови мы отметаем. Какие ещё права ты можешь предъявить на трон, человечек?
— Я… Я… — лепетал Александэр.
«Сейчас он скажет, что отдал за право сесть на этот проклятый трон дочь! И демон признает это законным! — поняла Ханна. — Для демона душегубство — обычное дело…»
— Он убийца! — выкрикнула она в бессильном гневе. — Он продал душу дочери за право наследовать трон! Радуйся, он — такая же тварь, как ты, демон! Только вы, адовы твари, можете продать родное дитя! Если бы у тебя были дети, ты и тогда не понял бы горе матери!
— У меня есть дочь, — нахмурился Борн, резанув Ханну глазами.
— Наверно, ты хорошо пообедал ею сегодня! — огрызнулась она, глотая слёзы.
Демон сделает Александэра правителем! Всё было зря! Зря! И магия зеркала. И кинжал! У неё нет оружия против этого проклятого мира!
— Она… лжёт. — Александэр икнул. — Я не убийца! Я всего лишь купил право претендовать на трон… Это была и моя дочь… Нигде не написано, что я не могу сделать с ней всё, что угодно.
Он уповал на закон, ибо в законе и в самом деле нигде не прописано, что отец не имеет права продавать душу своей дочери.
Демон должен был признать это!
Ханна закрыла лицо руками, чтобы не видеть торжествующее лицо ведьмы.
Демоны всегда соблюдают закон! Правила не нарушены! Александэр всё-таки станет правителем Вирны и заберёт с собой старую Иссият, чтобы в мире снова воцарилась власть ковена ведьм!
Борн, однако, молчал, грозная тишина в камере ширилась, и Александэр тоже заткнулся.
Ханна отняла от лица руки, смахнула со щёк солёные капли.
— Отчего ты так плачешь, смертная? — неожиданно ласково спросил демон. — Я помешал тебе отомстить? Ты хотела убить мужа — так бей!
И он шагнул вбок, освобождая Ханне дорогу.
Растерявшаяся женщина подняла враз отяжелевшую руку с зажатым в ней стилетом. Она ожидала чего угодно, только не этого.
Бить?
Стилет заблестел в неверном свете факела, словно призрачный. Его лезвие было испачкано кровью Ханны и покрыто мелкими блёстками стекла.
— Бей! — приказал демон, и Александэр съёжился под его огненным взглядом.
Ханна посмотрела на мужа. Жалкого, дрожащего. Шагнула к нему и занесла кинжал.
Да, пару минут назад она готова была не то что зарезать его — разорвать голыми руками.
Но теперь, когда её истерика изошла слезами, Ханна не понимала, как можно взять и убить человека. Пусть даже и ненавистного.
Она же должна ударить? Должна! Александэр виноват, он продал Софию чертям!
Рука дрожала. Ханна смотрела то на лицо мужа — на его губы, беззвучно силящиеся оправдаться, на дёргающийся кадык и белоснежный платок на тощей шее.
Платок не защитит от стилета. Нужно бить в шею, чтобы наверняка.
Она взмахнула кинжалом и… опустила руку.
— Ну, бей же! — поторопил демон. — И я покушаю. Душа-то освободится — и будет мне ужин.
Александэр, услышав эти слова, даже дрожать перестал. Он просто остекленел, превратился в согбенную восковую статую.
Ханна нависала над ним, таким жалким и раздавленным страхом, и стилет всё тяжелел в руке.
Это что же, она убьёт Александэра и демон тут же пожрёт его душу? Вот прямо здесь и сейчас?
Да, муж заслужил эту кару. Но сумеет ли она сохранить сердце, наблюдая эту справедливую, но дикую смерть?