Вернулся маг на остров к обеду, но Диана к столу не вышла.
Искать ее магистр не пошёл — щи бы остыли. Щи с крапивой да с солониной — сильно удавались кухарке. А тут ещё куры, отведав рубленной крапивы, так занеслись, что хватило яиц и на пироги, и на драчёну.
Магистр пообедал славно. Видно и совесть его насытилась и задремала, отведав пирогов с рубленым молодым луком да яйцами.
А вот сейчас совесть встрепенулась, и Фабиус побрёл искать дочку. Заглянул в кухаркину комнату, но Малица уже ушла в лес за крапивой. Может, и Диану с собой взяла?
Ладно, к вечеру свидятся. В конце концов, не Борна же кликать, чтобы дочку найти?
Вот же бесовское отродье, а не девка! И медальон её не брал, если не хотела, чтобы один из отцов увидел, чем она занята!
Тут как раз привели гонца — отмытого и переодетого в сухое. Прачки и привели. Прямо к кухарке.
— Чего тебя принесла нелёгкая? — строго поинтересовался у него магистр Фабиус.
В кухаркиной комнате было светло, от створок окна плясали разноцветные блики.
Гонец печально опустил голову.
— Ну? — поторопил маг.
Гонец всплеснул руками.
Из его испуганного бормотания магистр с трудом понял, что свиток с письмом парень снял вместе с мокрой одеждой, что надо вернуться за ним, принести.
Он махнул рукой — иди мол, а сам направился в башню. Гонец — дело официальное, нужно принять, как должно.
Огонь в камине вспыхнул ярким колдовским пламенем. Магистр Фабиус использовал щепотку магниевой стружки. Чисто для устрашения неуча.
— Ну? Нашёл письмо? — громко спросил магистр, видя, что испуганный гонец прилип глазами к камину.
На его одутловатом со сна лице было написано: "Как же так? Магия ведь исчезла? Недаром говорят, что Фабиус — магистр особенный. Он и в горе всё сохранил, преумножил. И дружит с демонами…"
Фабиус поморщился. Гонец вздрогнул и, опомнившись, протянул ему кожаный кошель.
Магистр открыл кошель и вытащил мокрый свиток.
Уже чуя недоброе, он развернул новенький пергамент и удостоверился: буквы все расплылись, прочесть совсем ничего невозможно.
— А на словах-то что передать велели? — грозно спросил он.
Гонец замотал головой, испуганно пуча глаза: верно, заталкивал язык поглубже в горло, чтобы магистр не проклял его немотой.
Вот же дурак, будто помогает такое от немоты! Сплошь суеверия!
Магистр сердитым взмахом руки отослал гонца и взялся сушить письмо.
Но и это не помогло.
А до Вирны даже колдовские вороны летали четверо суток. А нового гонца посылать — это декада в один конец. И что теперь делать?
Узнать, что было в письме, мог сейчас только Борн. Но взывать к нему магистр не собирался. Не звать же демона из-за каждой мелочи?
Если смотреть в самую глубь, дело было сроду не в Борне. Магистр просто тяготился собственной слабостью и никчёмностью. И его ужасно раздражало то, что без Борна он теперь, как без рук.
Он сердито сунул письмо в сундук — пусть полежит. Глядишь, демон и сам объявится. Не горит же огнём эта Вирна?
Понятно было только одно — письмо от Совета магистров, печать-то не размокла. И что вести в письме дурные — это тоже было понятно. Зачем слать гонца через полстраны с добрыми-то вестями?
Тем временем день поклонился к вечеру, а дочки всё не было. Вот уже и Малица с прачками вернулись из леса с огромными корзинами свежей крапивы. Диану они с собой вовсе и не брали.
Магистр занервничал. Ему всё ещё непривычно было не знать, что делает дочка.
Диана всю зиму показывала свой норов, всё старалась уединиться. Борн терпел, и магистру тоже приходилось терпеть — не хуже же он демона?
Постепенно Фабиус вернулся к занятиям магией. Борн показал ему пару трюков, кристалл магический зарядил, но с ним ещё нужно было поладить.
Привычная магия умерла. Требовалось всё создавать заново, всю магическую науку.
А пока результаты колдовства были неявными и противоречивыми — то выходило просимое, а то и другое совсем, чего не просил.
Маг вышел во двор и увидел, как к мосту подъехал возок с мажордомом на козлах.
Старик почему-то не взял вчера с собою мальчишек конюха, сам взялся гнать кобылку до Лимса. Сдурел, что ли, старый?
Маг пошёл ему навстречу.
Мажордом должен был привезти из библиотеки книгу по рукоделию для Дианы. И привет от архивариуса.
Магистру любопытно было, прижился ли при нём демонёнок Хел, которого он ещё по осени послал к нему с наказом и амулетом.
И тут он услыхал от конюшни свист кнута, а затем резкий мальчишеский крик.