Королева прислушивалась к себе, ожидая знакомого внутреннего толчка. Затем…
— Передайте левому крылу, пускай подтянется, — велела она Кириллу.
Тот, сосредоточенно нахмурясь, послал мысленное сообщение, и почти моментально войска слева от штандарта начали продвигаться к центру.
Как и надеялась Селенэй, Анкар бросил на левый фланг кавалерию, а следом и пехоту — рассчитывая, что сможет отрезать и окружить его или даже захватить в плен мнимую наследницу престола.
— Поворот… — скомандовала королева Кириллу. Переданный Герольдами каждой группе, приказ развернул все войско вокруг оси, так что левое крыло оказалось на самом краю болота, где конники Анкара как раз обнаружили хороший слой воды и жидкой грязи.
Селенэй выждала еще немного, пока силы Анкара как следует не углубились в просвет между ее строем и лесом слева от холма.
Затем…
— Пора, Кирилл! Вызывайте!
И из леса хлынули войска, которые скрывались там всю ночь — свежие, разъяренные, жаждущие крови: перебежчики из армии Алессандара и Герольды, которые служили связными с командным пунктом. Перебежчики-хардорнцы выглядели немного странно, потому что каждый улучил несколько минут из долгих часов ожидания для того, чтобы отрезать рукава форменных мундиров так, чтобы стали видны белые рукава нижних рубах. Теперь в бою их нельзя было спутать с солдатами Анкара.
Оказавшись зажаты между двух огней, упершись впереди в трясину, даже закаленные ветераны Анкара запаниковали.
Дальше начался разгром.
Гриффон первым добрался до твердыни наместника, полуслепой от головной боли — реакции на перенапряжение. Он оставался на поле боя, пока не убедился, что победа действительно на стороне Селенэй, после чего кое-как вскарабкался на спину Спутника и отправился за помощью к Целителям.
— Все получилось. Мы выиграли, — сказал он Элспет, с болезненной гримасой делая глоток лекарственного отвара. — Те дополнительные силы из Хардорна решили дело. Сейчас остатки армии Анкара, наверно, удирают от преследования через Границу, поджав хвост.
— А сам Анкар?
— Он не вмешивался в гущу боя; вероятно, бежал. И, предвосхищая твой следующий вопрос: я не знаю, была ли с ним Хулда, но, думаю, нет. Судя по тому, что я узнал от вас с Тэлией, я бы сказал, она не из тех, кто станет подвергать себя хоть малейшему риску. Вероятно, сидит себе преспокойно в столице, собирает сторонников для своего «дорогого малыша».
— А как насчет…
— Элспет, у меня башка сейчас треснет. Думаю, я знаю теперь, почему Даван вызвал Огненный Шторм на самого себя — наверно, ему все казалось лучше, чем такая головная боль! Я собираюсь ненадолго вырубиться. Поблагодари от меня Тэлию. Без нее мы бы не справились. А сама будь наготове: вот-вот начнут привозить раненых с поля боя. Целителям понадобятся все свободные руки, к тому же куча народу будет мечтать о чести похвастать своими подвигами перед наследницей престола, пока их будут штопать.
Так и вышло… и Элспет из первых рук узнала, каковы последствия сражений. За последовавшие несколько часов она повзрослела на несколько лет. И никогда больше не думала, что война может быть «славной».
Селенэй осталась на Границе — туда подходили свежие части, чтобы помочь очистить территорию от противника — но Элспет, советники, раненые и большинство Герольдов (включая Тэлию и Дирка) вернулись в столицу.
Перед самым отъездом советников Селенэй призвала их всех к себе.
— Я должна остаться здесь, — сказала она, серая от усталости, — Элспет облечена всеми полномочиями регента; в мое отсутствие она возглавляет Совет — и имеет право голоса.
Казалось, лорд Гартезер хотел что-то возразить, но потом угрюмо покорился. Члены Совета, которые обычно держали сторону Орталлена — за исключением Хирона — выглядели недовольными и злыми; Элспет явно предстояли с ними изрядные проблемы.
— В данном случае у вас нет выбора, господа советники, — сказала Селенэй, задерживая взгляд на Гартезере в отдельности. — Как вам хорошо известно, во время войны государь имеет право приказывать. И если вдруг возникнут какие-то трения или сложности…
Она сделала многозначительную паузу.
— Будьте уверены, что я узнаю об этом — и приму меры.
Элспет созвала Совет сразу по возвращении в столицу, как только все устроились, но разослала сообщение, что заседание будет проходить у Тэлии.
Советники явились, хотя самые старые и ленивые ворчали и пыхтели, взбираясь по лестнице на верхушку башни, где располагались покои Личного Герольда Королевы.
Тэлию еще никак нельзя было назвать здоровой: она оправилась лишь настолько, что могла продержаться час-другой без обезболивающих и одурманивающих снадобий, но не более того. Она сидела, опираясь на подушки, на маленькой кушетке, поставленной у окна. Практически все ее тело, за исключением головы и шеи, покрывали повязки; раздробленные ноги были заключены в странные приспособления, напоминающие большие сапоги. Лицо Тэлии могло поспорить белизной с ее формой Герольда. Элспет сидела рядом и одним глазом все время посматривала на нее.
Первым (как и следовало ожидать) заговорил лорд Гартезер.
— Что тут творится? — процедил он. — Что за белиберда насчет предательства Орталлена? Я…
— Это не белиберда, сударь, — тихо прервала его Тэлия. — Я услышала это из уст его сообщников по заговору, и его собственные действия, стоило мне назвать ему их имена, доказывают его вину.
Она просто и безыскусно рассказала обо всем: о том, что именно им с Крисом удалось узнать об Анкаре, о бойне на пиру, о гибели Криса и о своей встрече с Хулдой и Анкаром.
Когда она остановилась, явно устав, Элспет продолжила ее рассказ, передав то, что Тэлия сказала им после того, как Дирк перенес ее обратно, и описав сцену с Орталленом.
Слушая их, лорд Гартезер сидел молча, разинув рот, бледнея с каждой минутой.
— Так что вы понимаете, господа советники, — закончила Элспет, — почему моим первым актом в качестве регента должна стать проверка вашей лояльности с помощью Заклятья Правды. Кирилл, не согласитесь ли вы наложить его на своих коллег по Совету? Я хочу задать вам всем только один вопрос — чему и кому вы преданы прежде всего?
— Разумеется, Элспет, — ответил Кирилл, послушно кивнув в ее сторону седой головой. — А Элкарт может испытать Заклятьем меня самого.
— Но… я… — по лицу Гартезера покатились крупные капли пота.
— У вас есть какие-то возражения, Гартезер? — медовым голоском осведомилась леди Катан.
— Я… э…
— Если предпочитаете не проходить испытание, вы можете подать в отставку.
Лорд Гартезер переводил взгляд с одного лица на другое в надежде на отсрочку, но тщетно.
— Я… госпожа Элспет, боюсь, что… бремя моей должности стало для меня непосильным. С вашего позволения я предпочел бы сложить его с себя.
— Очень хорошо, Гартезер, — спокойно сказала Элспет. — Кто-нибудь еще возражает? Нет? Тогда, сударь, вы можете покинуть заседание. Я советовала бы вам удалиться в свои поместья и вести там тихую жизнь. Учитывая, через какое потрясение вам пришлось пройти, не думаю, что с вашей стороны было бы разумно принимать много посетителей.
Она смотрела, как Гартезер встает и, спотыкаясь, выходит из комнаты, с бесстрастным выражением лица, которому могла бы позавидовать сама Селенэй.
— Кирилл, сказала наследница трона, когда дверь за Гартезером закрылась, — вы можете начать с меня.
— А после Элспет хотел бы пройти проверку я, — смущенно сказал Хирон, — поскольку был одним из наиболее ярых сторонников Орталлена.
— Как пожелаете. Кирилл?
Испытание завершилось быстро; сюрпризов не произошло — выдержали все.
— Теперь у нас в Совете образовалось два пустых кресла: представителя Севера и представителя центральных районов. Есть предложения?
— От центра я предложила бы лорда Джелтана, — сказала леди Кестер. — Он молод, у него есть кое-какие неплохие идеи, но вместе с тем он уже почти четырнадцать лет управляет своими владениями — его отец рано умер.