Казалось, только Гутцман разгневан, но хорошо это скрывает.
— Красивая песня, парень. А теперь, может, что-нибудь повеселее? Ну, для поднятия духа.
Карел подумал и выдал песню про жулика, которого погубила мнимая монахиня. Со второго припева ему подпевал весь зал, атмосфера стала заметно дружелюбнее, разговор перешел на более легкие темы, перемежаемые скабрезными шутками.
В конце обеда, когда подали пудинг с бренди и Гутцман вступил в громкий разговор с сидящими справа от него рыцарями на тему былых состязаний в выдергивании колышков, и кто там упал и что себе сломал, капитан Шедер наклонился к Райнеру.
— Вы должны извинить генерала Гутцмана, — прошептал он. — Это порывистый человек, бездействие его угнетает. Но здесь нет изменников. — Он напряженно засмеялся. — Будь генерал чуть старше, он бы понимал, что все посты одинаково важны. И многие будут рады любому поручению.
— Как вы правы, командир, — сказал Райнер. — И не бойтесь, я вовсе не обижен.
Шедер склонил голову, едва не утопив бороду в пудинге:
— Вы меня успокоили, сударь.
Поле обеда Матиас вызвался отвести Райнера к месту расселения, извинившись, что спать ему придется в палатке за северной стеной, а не в казармах стрелков на территории форта.
— У нас просто места не хватает, — сказал он.
— А-а. Я заметил. Не совсем ясно, с чего бы. Судя по тому, как вы описали ситуацию, такой контингент едва ли нужен.
— Ну… э-э… — Матиас внезапно смутился и закашлялся. — Я раньше не говорил, что в Аульшвайге неспокойно?
— Говорили. Какие-то междоусобицы, так, что ли?
Матиас кивнул.
— Именно. Младший брат хочет отнять трон у старшего. Вечные дурацкие проблемы этих приграничных князей. Но сейчас есть причины опасаться, что дело дойдет до точки кипения. Младший брат — барон Каспар Жечка-Коломан, дурная головушка, у него замок как раз у границы. Старший — князь Леопольд Аусландер. Альтдорфу нужно, чтобы Леопольд оставался у власти, как-никак, из двоих он куда уравновешеннее, и если Каспар активизируется, может потребоваться наше вмешательство, а значит, дополнительные войска.
— А-а. Теперь ясно.
В душе Райнер усомнился, что так оно и есть. Матиас объяснил вполне логично, но слова разгневанного капитана пикинеров за столом все еще звучали у Райнера в ушах.
— По крайней мере, палатка в полном вашем распоряжении, — сказал Матиас, — если это вас утешит.
Сердце Райнера подскочило, все мысли об интригах разом испарились. Наедине с Франкой?
— О, думаю, я справлюсь.
Покидая зал, Матиас вовсю веселился, но сейчас, когда они шли по территории форта по холодному ночному воздуху, молодой рыцарь произнес тише:
— Гм, надеюсь, вам не померещился заговор в словах генерала Гутцмана, капрал.
— Отнюдь нет, Матиас. Жалобы его вполне разумны, учитывая обстоятельства.
Матиас серьезно кивнул.
— Тогда вы понимаете его чувства?
— Конечно. — Райнер изобразил напускную отвагу, которую, как он знал, ценят копейщики вроде Матиаса. — Кого угодно разочарует, если его будут держать так далеко от линии фронта.
— Но вы же понимаете, как это нечестно, — настаивал юноша, проходя вместе с ним в северные ворота. — Несправедливо. В какой опасности Империя из-за трусости и фаворитизма.
Райнер растерялся. Глаза Матиаса горели почти религиозным пылом.
— О да, — сказал он наконец. — Стыд какой. Просто невозможно.
Молодой капитан усмехнулся:
— Я знал, что вы поймете. Вы умный малый, Райнер. Не какой-то упрямый старый дурак. — Он поднял глаза. — А вот и ваш полотняный замок.
Матиас потянулся ко входу в палатку, но кто-то открыл изнутри.
Франка вышла и поклонилась.
— Я разложил ваши вещи, милорд.
Матиас одобрительно кивнул.
— Вы правильно сделали, что привезли денщика с собой. Я тут намучился с местным парнем — ужас какой-то. Ворует у меня носовые платки. — Он коротко поклонился. — Спокойной ночи, капрал. Желаю успеха на службе. Фортмундер вам понравится. У него замашки корсара, но это ничего.
— Спасибо, капитан. Спокойной ночи.
Райнер ответил на поклон и опустил полог.