Ее фигура, словно призрак, плывущий по кладбищу, двинулась вперед, обращая к себе недоумевающие взгляды – как ванов, так и асов. Первые не понимали, почему добровольно сдались без сопротивления, вторые – откуда у кого-то могла быть подобная сила. Сигюн дрожала, сжимая кулаки, словно удерживая сотни цепей с прикованными к ним душами.
– Сигюн… как ты?.. – Находясь ближе всего к девушке, Тор первым рискнул обратиться к ней. – Как ты вообще здесь оказалась? Тебе лучше уйти, это опасное место…
– Вам стоит опасаться не места, – обернулась к атлету Сигюн. – А меня.
– Тор, – осторожно окликнул своего брата Локи, не спуская напряженного взгляда с жены, – отойди от нее.
Она явилась на поле боя без диадемы, окутанная влиянием Камня Души – сила артефакта набросилась на нее, как голодный зверь, впившись острыми зубами глубоко в сознание. Но даже без этого можно понять – все поняли, – что с Сигюн творилось неладное. Ее глаза горели оранжевым блеском, в то время как от камня, лежащего в медальоне на груди, исходила отравляющая энергия.
– Эта ночь по праву принадлежит мне, а эти люди, – обведя рукой поле брани, воскликнула Сигюн, – ворвались к нам в дом без приглашения. Этой ночью уже погибли наши воины, и погибло бы еще больше, не вмешайся я. Или мне отпустить их души?
– Нет, – поспешно ответил Тор, натянуто улыбнувшись, – ты… ты действительно помогла нам, и я понимаю твою злость, Сигюн. Это была твоя ночь, твой праздник… ваш с Локи праздник, – оглянулся он на брата. – Но сражение – это дело мужчин. Тебе не следовало так опрометчиво врываться.
– Да что ты? – С сомнением дернула бровью девушка, стрельнув острым взглядом в Сиф.
– Тут опасно. Дальше мы сами.
Тор упрашивал ее, как маленького ребенка, и она не отрывала от него взгляда, пока ее пальцы, спрятанные в волнах юбки, перебирали воздух. Сигюн, не поворачивая головы, посмотрела на Локи.
Мужчина не на шутку обеспокоился, поскольку на него смотрела не его маленькая коварная напарница, а янтарный демон. Он заметил медленное движение: ван, сидящий позади Тора, потянулся к кинжалу, хранящемуся в сапожных ножнах. Идеальный шанс вонзить холодную сталь в шею могучего громовержца! И Сигюн смотрела на него, ожидая одобрения, волнительного страстного взгляда. Локи уже столько раз пытался убить брата, что и не счесть, однако сейчас ему стало страшно. Он незаметно покачал головой, и Сигюн, не без раздражения, прекратила манипуляции.
Хотя, раздражением это назвать сложно – в ней будто взорвалась пороховая бочка. Но девушка, не демонстрируя ни единого признака злости, отошла от Тора и отвернулась. Выглядело так, будто она сдалась и решила не мешать. Отвергнутая. Недооцененная. Не нужная даже в трудный час.
– Вот черт…
Тор принялся отдавать распоряжения, веля солдатам связывать обездвиженных ванов. Они могли бы расправиться с целым войском, однако последнее слово оставалось за Одином.
– Ты глупец, сын Одина, если полагаешь, что меня может остановить твое слово. Уж слишком велик соблазн…
– Сигюн, нет!
Локи побежал к ней со всех ног, понимая, что последует дальше – какой шаг предпримет Камень Души, вечно голодное и ненасытное создание. А девушка будто и не хотела слушать своего мужа – она готова была преподнести на блюде его сокровенное желание, победу над братом, а он отмахнулся.
– Не мешай, – шепнула она, и Локи остановился, с удивлением обнаружив, как легко раскололи его защиту какие-то слова. – Мы это заслужили. Мы были голодны слишком долго.
Щелчок. Один щелчок пальцами вырвал души у сотен воинов, опустошив их тела, сделав из них бесполезные мешки с мясом. Они падали, как кости домино, один за другим.
– Это моя ночь, – завороженно прошептала Сигюн.
– Это ночь моего сына и его невесты, а не твоя, демон.
Опешив от масштабов убийства – не каких-то смертных, а представителей расы ванов! – Локи не заметил, как на поле боя появился отец.
– Всеотец, – сухо констатировала Сигюн, без вызова или возмущения, а так, будто ожидала прибытие Одина. – Я не демон, и вы прекрасно об этом знаете. Оглянитесь, я принесла победу к вашим ногам, сохранив жизни асгардских мужей.
– Но не ванов. Ты забрала их всех себе, а не отправила в царство мертвых, не позволила их душам упокоиться с миром. Отпусти демона, отдай мне то, что не принадлежит тебе. И я забуду об этом. Как и о том, что ты сделала в Мидгарде.
Отец знал, знал, что его невестка несла на своих плечах преступление, которое могло очернить их семью, и все равно позволил ей стать одной из них. Даже если бы он узнал об этом позже – не имеет значения, – в противном случае никакого праздника не состоялось бы.
Пусть Один и не смотрел в его сторону, Локи испытал жгучее чувство тревоги, которое обычно испытывает человек в минуту опасности. Он невольно понадеялся, что отец сочтет его глупцом, не увидевшим под шкурой овцы волка. И волков было двое в их стане.
– Камень Души, – вытянув из-под одежды подвеску, Сигюн зажала артефакт пальцами, демонстрируя всем его ослепительный блеск. – Он откликнулся на мой зов, когда мне было страшно. А было мне страшно потому, что я осталась без семьи. Я кричала… Великий царь, услышав этот крик, не стал сочувствовать мне, а отослал глубоко под землю, далеко от города. Я вновь закричала… А великий царь отослал меня еще дальше. Кто-то не замечал, – бросила она холодный взгляд на Тора, – кто-то с любопытством наблюдал, – подметила Сигюн, посмотрев на своего мужа. – Но только Камень Души потянулся ко мне.
– Этот артефакт хотел завладеть твоим разумом и только. Через тебя говорит его воля, дитя. Если отдаешь его мне, я обещаю, что тебе никогда не придется кричать. Пока не поздно, отдай его.
Локи видел, как Сигюн боролась с внутренним демоном, желанием оставить силу при себе. Он также осознавал, что если девушка отдаст камень Одину, у него не останется козыря в кармане, с которым бы он мог выступить против брата, против всего мира.
– Сигюн, – окликнул он жену, – отдай камень.
В любом случае сила для него потеряна, и это не могло не злить. И в то же время сейчас он рисковал лишиться чего-то, что было куда ценнее и дороже – единомышленника и товарища.
Сигюн также понимала, что своими действиями завела себя в тупик, и у нее был такой взгляд, будто отступать она не намеревалась. Возможно, на него смотрела уже не та девушка, с которой он провел в изгнании несколько недель. Но помимо неумолимости в ее взгляде проскользнула благодарность. За то, что отыскал для нее место в своем сердце.
– Нет. Он мой.
Один секунду размышлял, и с неподдельным сочувствием добавил:
– Мне жаль, дитя.
Свист разорвал холодный воздух, пролетая над головами воинов и ударив по белокурой девушке длинной стрелой.
– Не-ет!!!
Вспышка страха ослепила Локи подобно падающей звезде, он не заметил подобного исхода, поскольку даже не предвидел приближающуюся угрозу. Судя по всему, для Сигюн атака стала такой же неожиданностью: в недоумении опустив взгляд на древко, выступающее из груди, она покачнулась и упала на колени. Локи успел подхватить ее, не позволяя рухнуть на землю, пока кровь, струящаяся из раны, окрашивала голубые волны платья в черный цвет.
– Черный?.. – Растерялся мужчина, зажимая рану супруги. – Отравленное проклятое дерево… омела. Как ты мог?!
– Отойди от нее, сын.
Невзирая на растерянность Локи, Один смело двинулся ему навстречу, чтобы занести копье для последнего удара. Однако на пути у него встал Тор:
– Отец, прошу, это жестоко.
– Уйди с дороги, сын. И дай мне завершить дело, поскольку ни у одного из вас не хватит духу.
– Она твоя невестка!
– Она мой враг! – Под стать Тору повысил голос царь Асгарда и с брезгливой усмешкой добавил: – И продолжает строить козни. Думаешь, это ты пожелал встать у меня на пути? Она манипулирует тобой… но скоро это прекратится.