«Так иди, и свихнись!»
Тяжелая злость бурлила в груди, вырвавшись на свободу вместе со словами, обращенными в убеждение.
Подчинение души.
Я бросилась прочь из дома, услышав вой приближающийся сирен, но едва выбежав за территорию дома, выбив хлипкий замок калитки, оказалась между высоких домов. В переулке, сыром и грязном, как осеннее небо, обнимая сумку с деньгами, как спасательный круг. За мной гналась полиция, они кричали, бросали в спину угрозу, но никак не могли догнать — в свои восемнадцать я оказалась невероятно прыткой.
Но нашлись люди быстрее и умнее меня. Люди в темной униформе, им удалось загнать меня в угол, вызвав панику и страх, которых, казалось, я никогда не испытывала. Волна эмоций рвалась наружу, жгла горло, и в тот миг мне удалось заглушить плач младенца, громко закричав.
За криком последовала тьма, она опустилась на меня теплым покрывалом, из-под которого не хотелось выбираться. Значит, я кричала впервые не на озере Лох-Несс, у меня уже случался приступ, и силы высвободились под гнетом паники.
Я помню мощь, пробирающую до костей. В тот миг мне было не только страшно из-за сложившейся ситуации, я боялась силы, прячущейся во мне. На что я еще способна? Скольким людям могла причинить вред?
Не знаю, я до сих пор не знаю…
Дышать стало невозможно. Легкие жгло огнем, но сквозь волны тумана я цеплялась за видения, за тихие голоса:
— Уровень угрозы?
Мария Хилл…
— Третий, но если мы ничего не сделаем, то рискуем столкнуться со вторым. — Другой голос, мужской, довольно знакомый, но я его слышала редко, чтобы моментально освежить память.
Послышался вздох.
— Думаешь, стоит от нее избавиться? Вы только начинаете изучать нелюдей, вербовать их в ряды ЩИТ-а… а такая нестабильная…
— Она ребенок, Мария, — напомнил мужчина. — Обработайте ее, не нужно, чтобы у нее всплыли воспоминания о прошлой жизни — отец в реанимации, а мать и вовсе видеть ее не желает.
— «Обработайте ее» — говоришь так, Колсон, словно предлагаешь с компьютером поиграться.
Агент Фил Колсон, точно.
— Не впервой, в конце концов, — риторически подметил мужчина.
— Но она нелюдь. Я с ними никогда не работала.
— Я и не прошу работать тебя. Поставь к ней кого-то в напарники, кто смог бы ее направлять. Желательно ровесника или ровесницу, которая помогла бы ей… вжиться в роль новой личности. Так будет лучше для всех. Она может стать нашим козырем, если потребуется.
— Ага, — саркастично подметила Мария, — или бомбой замедленного действия.
Бомбой замедленного действия…
Я жила в шкуре Астрид Хейкиннен, уроженки Финляндии, поселившейся в Нью-Йорке, пустившей в нем корни. Не желала отрываться от тематических кафешек и вида на Гудзонский залив. Я была никем, всего лишь выдумкой, прописанной личностью на секретных документах Щ.И.Т-а. Все во мне оказалось фальшивым: имя, музыкальный вкус, манера речи, круг общения… Только происхождение осталось при мне, возможно, на случай если прорежется улизнувшее от зачистки воспоминание.
Я хотела найти белокурую богиню Сигюн, а обнаружила за дверью перепуганного подростка, любящего яркий макияж и рок восьмидесятых. Во мне столько же настоящего, сколько в кефирной диете — пользы. Я была никем, в прямом смысле этого слова.
Тьма властно загребла меня в свои объятия, и покидать их у меня не нашлось причины. Не удивительно, что воды норн считались опасными, в них хотелось раствориться, исчезнуть из реальности и жить прошлыми воспоминаниями, черпать их столовой ложкой, не в силах насытиться. Многие вещи остались за кадром, любопытство пересилило отчаяние, и несмотря на угасающую жизнь, сжавшуюся от боли грудную клетку, я поплыла дальше…
Точнее, двинулась бы навстречу неизвестности, если бы что-то не схватило меня за руку и не потащило обратно. Сердце пропустило удар от неожиданности, однако я не намеривалась сдаваться, сопротивлялась. Столько упущенных моментов лежало под глубинами вод, и я затронула только верхние слои — под ними скрывалась прошла жизнь, воспоминания Сигюн.
Меня утягивали обратно. Мне это не нравилось. Мне не побороть невидимую руку, поскольку силы подходили к концу, как и набранный в легкие кислород. Однако с болью пробудилась злость, раздражение, благодаря которым мне удалось сделать рывок.
Подземное озеро приняло нового гостя, волны заплескались о каменные стены.
Не уверена, что следовало упрямиться. Я рвалась отыскать новые воспоминания, а в итоге на меня обрушилась боль — по голове будто ударили дубинкой, выбросив мысли из одного уха и впустив чужие в другое. Мозг пылал от количества поступающей информации, я сжала ладонями виски и закричала, выпуская изо рта пузырьки.