Создание отреагировала на посторонние воспоминания, как кровяные тельца, безжалостно атакующие чужеродный вирус. Картины прошлого смешались: дети в пестрых курточках, плакаты рок-звезд восьмидесятых, вкус миндального латте… В них острым клином вонзались посторонние образы. Я видела Асгард чужими глазами: улыбку леди Сиф, ледяные порывы ветра Йотунхейма, Сигюн с золотой диадемой посреди праздного пира, как мы с ней танцевали…
То есть, как танцевал Тор.
Озеро Скульд вытягивало одни из ярких и болезненных воспоминаний, и вслед за дальним прошлым пришли свежие картины: предательство Локи, сражение с читаури, а также силуэт молодой женщины. Схватившись за ее образ, я возвращала его раз за разом, наполняясь тоской и радостью, со временем заменяющихся чувством вины. Попытка вспомнить ее имя обратилась вспышкой новой мигрени.
— Джейн…
Потянувшись к призраку, коснувшись его бледного лица в ореоле танцующих под ветром волос, не задумываясь поцеловала. Но губы незнакомки оказались холодными, сухими, растворились в дымке тумана вместе с девушкой. Я попыталась поймать ее, но удержать дым голыми руками невозможно, как и пребывать под водой вечность.
Меня быстро вытягивало из глубин озера, пока резким рывком не выбросило на край каменной чаши. Вода стекала ручьями с одежды и волосы, пришлось судорожно откашливаться, выплевывая жидкость из легких в надежде, что не пойдет кровь. Первый вздох всегда приходит с болью, и выйдя из озера, я словно заново родилась, вошла в жестокий мир с криком и болью.
Мне хотелось вернуться в озеро, накрыться его мягкими волнами, но вынырнувший следом Тор не оставил и шанса. Он едва не навалился на меня, сотрясаясь от судорожного кашля. Мы оба пребывали в состоянии прострации под влиянием прожитой жизни, вскружившей голову — и не одной, а сразу двух, смешавшихся воедино. Не знаю, насколько плачевно выглядела я, однако мужчина не пребывал в восторге от пережитого — он не был готов поделиться личными переживаниями. Возможно, поэтому он осуждающе смотрел на меня, но под недовольным взглядом я видела еще что-то…
У меня до сих пор в голове не укладывались мысли, воспоминания продолжали ослеплять яркими вспышками, от которых по сердцу ударял букет эмоций. Хотелось плакать при мысли о подростке, нелюде, загнанным Щ.И.Т-ом, но переведя взгляд на Тора, я забывала о себе и вернулась в мир богов. В Асгард, к битвам, монстрам… хрупкой девушке с душой ученого. Я видела Джейн-мать-ее-Фостер в отражении его глаз, когда он смотрел на меня, всполохи нежной симпатии, привязанности…
Мы будто все еще оставались в мире прошлого, не желая возвращаться в холодную реальность. Воспоминания моего детства не принесли радости, поэтому я незваной гостьей ворвалась в память Тора, цепляясь за красочные образы. Я не желала отпускать его чувства, вцепившись в них паразитом, наслаждаясь каждым мигом радости, скорби и особого влечения к Джейн Фостер. Оно практически угасло в его сердце, однако мне не стоило труда воспламенить забытое чувство — настолько просто это оказалось сделать.
Прикоснувшись к моему лицу, аккуратно убрав прилипшие пряди с лица, Тор смотрел на меня в смятении. Мне прекрасно понятна его внутренняя борьба, сопротивление дурману эмоций, однако я оказалась не в силах оставаться праведным ангелом. Мою жизнь перемололи, личность собрали из чужеродных кусков, создав монстра, как когда-то доктор Франкенштейн пробудил своего. Мне хотелось быть эгоисткой.
Сломать ослабшую брешь в душе Тора ничего не стоило, хватило лишь пожелать, чтобы он склонился и поцеловал меня. Наши губы встретились, но я не ожидала столь страстного порыва, который в первый миг вынудил меня растеряться. Но лишь в первый миг.
Прогнув спину, чтобы быть ближе к мужчине, я наслаждалась страстным поцелуем, обхватив Мстителя за плечи. Его горячая жесткая ладонь скользнула мне под юбку, грубо схватив за бедро, впившись пальцами в мягкую плоть. Возбуждение накрыло меня обжигающей волной, от которой захотелось разорвать на себе платье, а также избавиться от чертовой брони мужчины, которая царапала кожу. Черт возьми, а ведь на мне даже нижнего белья не было!
Пьянящее возбуждение, от которого сносило голову, нехорошо сказывалось на контроле над силой, которая выстрелила последней мыслью, как раскаленной дробью. Осколки болезненно ужалили Тора, приведя в чувство, вынудив оторваться от моих губ и чуть отстраниться. Он выглядел не испуганным или опешившим происходящим, а с неким сочувствием и грустью отвел взгляд.