Корабля не осталось. И остальных? Прямо всех? Каждого? Даже Тора? Локи?..
Я не верила в услышанное, и с наивным недоверием подняла взгляд раскрасневшихся глаз на высокого титана, облаченного в боевой доспех. От него исходила мощь, которая могла сравниться лишь с величием Одина.
— Кто из вас имеет связь с Камнем Души?
Не верилось, что они способны пощадить половину пленников. И по какому принципу будут выбирать, кого оставить жить? Каждого второго? Если это действительно дарило надежду, то мне стоило признаться? Разве нет? Хотя как я могу доказать обладание силой подчинения душ, если на ногах не способна держаться?
У меня закралось нехорошее чувство, когда слух обжег металлическое звяканье. Латная перчатка на руке великана привлекла внимание, а вместе с ней и блеск камней: фиолетовый и голубой. Голубой…
Он не соврал, и пустота за бортом действительно принадлежала не только космосу, но и разрушенному кораблю. Где прошлась смерть, где не осталось никого.
Нахлынувшая волна отчаяния сбила с ног, я беззвучно заплакала, и хотела кричать, только голос исчез, застрял глубоко в глотке и зудел, вызывая раздражение. Асгардцы тоже тряслись и плакали, я с новой силой ощутила их отчаяние, и едва не свалилась.
Никого не осталось. Никого и ничего.
— Значит, ты, дитя?
Мне не хотелось поднимать взгляд, от одной мысли посмотреть Таносу в глаза меня колотило и бросало в холод. Но когда он опустился передо мной на колено и поднял голову за подбородок — одно движение руки, и он мог свернуть шею, — у меня не осталось выбора. В нем играло любопытство.
— Я не знаю, где камень…
— Я верю.
— Тогда чего вы от нас хотите?
— От них — ничего, — махнув свободной рукой, со спокойной улыбкой произнес Танос.
Раздались хлопки выстрелов, я резко дернула голову, испугавшись происходящего, но титан не дал мне повернуться, увидеть, как все до одного пали. У меня бешено заколотилось сердце, ужас заползал под черепную коробку, разрывая мозг тонкими коготками.
— Зачем?.. Вы же обещали сберечь половину…
— Я ничего не обещал, а ты так и не призналась. В тебе столько боли, и она не связана со смертью этих людей. Возможно, с некоторыми, но не всеми.
— О чем вы вообще говорите?
— О том, что, возможно, смогу тебе помочь. И тогда ты уже поможешь мне.
Горло будто обожгли кислотой, но я не могла прекратить кричать — отречься от единственного способа борьбы с болью. По телу бежали разряды, мышцы сжимались и превращались в крепкий жгут, обтягивая кости и органы. Голова разрывалась, давление возрастало и давило на виски изнутри. И единственный способ борьбы с болью — крик, что становился более сдавленным и тихим, пока не обратился в стон.
Я устала, слишком устала для борьбы. Сначала могла сопротивляться, в голове словно копошились черви, прогрызая извилины, выделяя токсичный яд. Порой мысль о смерти казалась избавлением.
— Она не соврала о природе своей силы. Поразительно…
Поразительно, что я вообще жива. Сколько это может продолжаться? Допросы под действием шоковой терапии выворачивали наизнанку, но к этому я еще была готова. Эйда говорила, быть всегда готовой — не важно, когда и где, она заранее вселяла мне мысль, что будет больно, я буду на последнем издыхании. Повторяй себе, что после следующего раза ты сдашься, после следующего раза расскажешь все… повторяй так каждый раз, и в итоге последнего раза не наступит, ты всегда будешь откладывать неизбежное.
Тело болело, глаза сохли от соленых слез, хотелось вылезти из собственной шкуры, сбросить тяжелые мышцы вместе с болью. Но будь прокляты эти пришельцы, когда они полезли мне в голову! От этого я не нашла спасения: страха, ужаса. Химические реакции в организме не удавалось контролировать, тварям удалось проникнуть в голову. Терпеть физическую боль еще возможно, но бороться с иллюзиями оказалось бесполезно.
— Мы сможем вычислить местоположение Камня Души?
— Трудно сказать, мой господин… Эта женщина обладает ментальной связью с артефактом, но не физической — приборам не распознать сигнатуру сигнала.
— А тебе, магу?
— Даже если бы и смог, Камень Души особенный, мой господин. Он умеет прятаться.
Нужно было полностью отдаться этому Камню Души, позволить забрать себя, заточить в мире иллюзий, чтобы не испытывать мучения. Бесконечная тишина и покой, а, возможно, и прострация, где я могла бы стать кем угодно.