Ядовитость тона заставила удивиться не только Кагами, но и Ястреба, которые, переглянувшись, тактично промолчали. Только Уширомия не выглядел сильно впечатленным, даже любопытно, что за конфликт у председателя с директором ЮЭЙ. Последний не сильно стремился отдавать детишек в качестве цепных псов государству?
– Проблема со Все-за-Одного понятна, – продолжила Лэн, – но у нас остается не менее важная фигура, это Кохэй Нобара. Его причуда делает нас и все системы защиты бесполезными в ночное время суток и при темноте, проникновение в Тартар тому подтверждение.
– Против него отлично подойдут люди с огненными причудами, – подметила Кагами. – В борьбе с ним нам бы очень помог Старатель.
– Боюсь, у Старателя иные планы, – невесело сообщил Таками, – они с младшим сыном намерены решить вопрос с Тоей Тодороки.
– Мы можем объединить усилия, иначе это будет бессмысленно. Моя причуда тьмы отлично подойдет против пламени Даби… Тои… не важно. В то время как Старатель можешь по щелчку пальцев сжечь Кохэй. Мы решим сразу две проблемы.
– Боюсь, так не получится.
– Да почему нет? – не унималась Кагами.
– Потому что Старатель, видимо, воспринимает это как личное, и никому не позволит убить старшего сына… каким бы он поехавшим на голову ни был, – без яркого энтузиазма заключила Лэн. – Тоя Тодороки для него первый приоритет, и с Нобарой нам придется сражаться своими силами. Это встанет для нас первостепенной задачей.
– Да, и как? – Кагами понятия не имела, как можно не то что убить, а хотя бы ослабить Кохэя, и тем более с их скромным набором причуд. – Я в разы уступаю ему. Если… ну, если только… кстати, как вариант.
– Что?
– Я… могу сменить причуду. На огненную, и тогда…
– Нет, не подойдет, – холодно оборвала ее женщина.
– Что? Почему?!
– Пойми, Беркут, на данный момент твоя причуда не имеет аналогов, ты одна из сильнейших и опаснейших бойцов комитета… того, что осталось от комитета. Променять бойца со способностью незаметно перемещаться и нейтрализовать противника во тьме на простой огонь?..
– Я не соглас!..
– Послушай меня, – вновь пришлось председателю перебить девушку, и позволить себе устроить скандал Кагами не могла хотя бы потому, что женщина разговаривала спокойно. Хотела объяснить точку зрения. – Ты тренировала причуду тьмы больше полугода. Во-вторых, если Нобара говорил правду, ты можешь остаться с этой причудой на всю жизнь, и это невероятное везение для нас. И подумай сама. Для того, чтобы усвоить новую причуду, ты как минимум на три дня выйдешь из строя, тебе придется привыкать к новой причуде, а огонь – не та вещь, которую можно легко контролировать, тем более в больших масштабах. Себя ты не сожжешь, но могут пострадать другие.
– Но… блин. Что делать-то? – к сожалению, председатель приводила разумные аргументы, и если Кагами могла застать врасплох Кохэя вначале боя, то потом как ей быть?
– Для начала отдохнуть. Вам всем. Даю тебе и Уширомии время до завтрашнего полудня, потом встретимся здесь, чтобы обсудить план действий. Ястреб, – обернувшись к парню, Лэн секунду помолчала, – я понимаю, что ты не станешь следовать моим приказам. Но если поможешь нам, я буду признательна.
– Я помогу.
Видимо, все ожидали большего, сухой ответ заставил собеседников не столько удивиться, сколько поежиться от повисшего напряжения. Происходящее не нравилось Ястребу, точнее, как понимала Кагами, ему не прельщал его выбор в сторону продолжения работы под руководством председателя. Понять можно: он стремился подарить свободу героям, а самый близкий для него человек добровольно нацепил на себя ошейник.
– Ладно… ну, тогда мы не задерживаем вас, – заключил Уширомия, поклонившись женщине, а затем обратился к Кагами: – Пойдем, покажу, где тебе разместиться.
– Ага.
– Я навещу тебя позже, – обратился к девушке Таками, мягко коснувшись ее руки. – Надо кое-что еще обговорить со Старателем.
– Ладно. О, и еще кое-что, – спохватилась Кагами, вернув внимание Уширомии, – ты смог достать, что я просила?
– Да-да, оно в моей комнате. Пойдем уже.
Даже странно вновь возвращаться к привычному окружению: председатель, Уширомия, Таками… Кагами едва не подумала, что столкнется за поворотом с Куросаки, но на протяжении всего пути ей встречались разве что запуганные или настороженные гражданские. Тоска по другу не отпускала даже сейчас. Интересно, как бы он себя повел в сложившейся ситуации? Отчитал бы, не иначе. Вместо Уширомии довел бы ее до небольших апартаментов в учительском общежитии, пошутил бы про царский отдельный санузел и ванную, наверное, что-то в духе «это не роскошь, просто не хочется найти тебя утром в душевых с заточкой в спине».
А Мэй бы какой скандал закатила, о-о… Председатель, директор ЮЭЙ – эту женщину в ярости не остановит сам премьер-министр. Если бы не болезнь, она продолжала бы бегать за любимой дочерью, успокаивать ее, а также с вилами мчаться на любого, кто бы посмел ее обидеть.
Такая была ее семья, и теперь от нее остались только воспоминания, которые заставили Кагами заплакать, сидя в маленькой ванной и отогревая кости. Косвенно близкие ей люди погибли из-за нее. Это ломало сильнее всего. Поэтому, уйдя из комитета, предав доверие председателя, она бы обесценила эту жертву. В какой-то мере Таками прав, ее ничто не держало в комитете, никакие угрозы и надежды. Возможно, это уже самобичевание и страх признать бесполезность дальнейших действий. Но Кагами выбрала этот путь, сказала себе, что пройдет его до конца. Больше года назад завалилась с позаимствованной причудой Ястреба и гордо заявила, что пойдет на все ради этой работы. Ее не сломать.
Сломать-то сломали, конечно… но она не отступит. Куда ей, в общем-то, отступать?
От внезапного стука в дверь ванной комнаты Кагами так резко дернулась, что выплеснула немного воды на пол.
– Нао, это я. У тебя было открыто. Ты там?
– Господи… – едва не хватаясь за сердце, вздохнула девушка. – Да, Кейго, я здесь, заходи… боже.
Проведя под крылом Кохэя десять месяцев, шугаться будешь и меньшего.
Горячая вода настолько расслабила Кагами, что она едва не засыпала, но порадовалась, что парень пришел навестить ее. Только начал, как обычно, с попыток пошутить.
– Ого, ты что тут, потоп решила устроить?
Девушка шутку не оценила, одарила Таками уставшим взглядом, заставив его прочистить горло и нервно осмотреться. Да-да, делай вид, что не из-за тебя у нее чуть сердце не остановилось. Тем не менее, даже от вида, как он демонстративно переступал лужи и искал сухое место на полу, чтобы присесть рядом, Кагами еще сильнее сощурила глаза.
– Ну что, все дела обсудил? – облокотившись о край ванны, уточнила Кагами.
– Да… можно и так сказать.
Упоминание проблем моментально стерло улыбку с лица Ястреба, ввергнув в задумчивость. Но девушка, несмотря на осознание кошмара, который царил за стенами академии ЮЭЙ, впервые ощущала что-то похожее на спокойствие. В этой маленькой ванной комнате, прогревая тело, наблюдая за паром, поднимающимся от воды, а главное – радуясь присутствию дорого ей человека. Как бы она ни злилась на Таками, это казалось делом прошлого. Сейчас… сейчас вообще он должен злиться на нее.
– Можешь… объяснить, – попросил Таками, подняв на девушку непонимающий взгляд. – Да, я слышал, что ты сказала в аудитории, но… тебе же не нужно оставаться при комитете. От комитета по факту ничего не осталось.
– Остались мы. Я просто… Знаешь, работая под прикрытием столько времени, я часто думала о том, чтобы переметнуться на сторону врага.
– Что тебя останавливало?
– Тот факт, что враг убил моих родных. Я… вначале я была слишком поглощена горем, в ту неделю перед операцией в Кюсю, однако пыталась думать, рассуждать, и через два дня после смерти мамы я пошла к председателю. Выложила ей все, как было с тем журналистом, с Кохэем, но даже не столько из-за страха быть осужденной преступницей. Моя мама не могла умереть просто… так. Да, то есть… могла, но… Остановка сердца? Я попросила председателя разобраться в этом деле, предложила ей план по внедрению в группу врага. Ей понравился мой план, ведь она ничем не рисковала, если я умру, но я сказала, что пойду на это, если они проведут повторный анализ причины смерти моей матери. Мы долго торговались, угрожали друг другу… но в итоге мне сообщили, что у мамы случился анафилактический шок. А врачи не идиоты, не стали бы колоть ей препарат, вызывающий аллергию.