— Я не ленивый. Я — энергосберегающий.
Бабушка грузит домашними делами.
— Полей цветы!
— Полей цветы, лугов деревья… Бабушка, хватит проедать мне плешь! — взмолился Серёга.
Из-за дверцы шкафа послышалось в ответ:
— Мозги ням-ням, но шуба круче!
Моль поглощает очередной трофей.
ICQ кудахтает сообщениями. Мобильник икает смсками. Кошка насрала мимо лотка и присыпала воздухом.
— Сегодня все будто сговорились меня достать! — чуть не заплакал он.
— Поменьше ворчите, побольше мурррчите, — трётся о ноги меховая жопка.
Серёга пил горячий чай и огорчался. И вот уже казалось, что никуда не деться от отчаянья. Ни нарочно. Ни нечаянно.
— Что с тобой? — забеспокоилась Бабушка. — У тебя какой-то больной вид.
— Ой, что-то фигово мне…
Он лёг в кровать и разложился. Нет в жизни умиротворенья. Он будто умер от варенья.
— Вот попробуй, это должно помочь.
На этикетке склянки с лекарством написано: «Принимать внутримышечно».
— Ой, может, лучше снаружикошечно? — забеспокоились мышки в мягких свитерках, живущие у него за плинтусом.
Серёга наконец-то всё понял.
— У меня отравление реальностью… — грустно вздохнул он.
— Главное, что не отравление дихлофосом! — вздрогнула за дверцей обитательница шкафа, видавшая многое на своём веку.
— Мне бы твои проблемы! Нехватка любви гораздо хуже! — жаловался самый лишний человек.
— Какая ещё любовь? — Моль чуть не подавилась от удивления шубой.
— Любовь… Это как лизнуть высоковольтный кабель. Но приятнее в миллионы раз. Это когда загораются лампочки внизу живота. Надеюсь, ты меня понимаешь?
— Фу, что это за нафталин? — недовольно сморщилась моль. — Чувства давно не в моде!
— Любовь… — мечтательно вздохнул Серёга. — Это когда ты хочешь стать кому-то нужным. Греть на своей груди что-то тёплое и мурчащее. Не обязательно меховое и царапучее. Не обязательно хвостатое. Лучше даже двуногое и человеческое. Так намного круче. Но непременно тёплое и мурчащее. И ты будешь всем сердцем любить это чудо. Будешь творить невозможное и ничего не попросишь взамен. Пускай просто ходит по дому в твоей майке, кушает свежую луну из блюдца и почаще мурчит…
— Чего ты там бухтишь под нос, двуногий? Ты никому не нужен, кроме меня? — хитро щурится меховая жопка. — Ты давно себя в озере правды-то видел?
— А что? — Он растерянно глянул в зеркало, озадаченно втягивая пивное пузо.
Кошка призналась:
— Ты некрасив, потому что у тебя нет шерсти. Но я терплю тебя и с этим смешным кустиком на голове, который ты называешь волосами. У тебя нет слюней, и ты умываешься лапой. Мурчишь, будто тебе на хвост наступили. И за что я только тебя люблю?!
Серёга и сам не знал, за что его любят? Да и можно его любить вообще?.. На стене сидит паук. Он без ножек и без рук. Он без глазок и без рта. Не паук, а хуета. Серёга совсем упал духом. На душе тухляк. Да вот ещё и над ухом жужжит крылатая зараза.
— Что тебе надо гнида?
— Не стреляйте! Я муха Лида. Я вас люблю инвалида.
— Мадам, пожалуйте в мой шкаф! — галантно расшаркалась моль, приоткрывая гостье дверцу. — Тут много вкусного. Давайте пожужжим о жизни.
— А говоришь, что любовь — это нафталин, — съязвил самый лишний человек.
— А ты не подслушивай! Лучше выйди из комнаты и свет погаси, — прикрикнула на Серёгу моль и захлопнула шкаф у него перед носом.
И вдруг пришло сообщенье: «Привет, это унесённая холодным солнцем. Я наконец-то вспомнила пароль от своей странички!» Серёга так быстро надевал шерстяной свитер, что его убило током. Это была Маруся. И у него вдруг случился праздник на душе. Кошка пела песню про самого доброго на земле хозяина, который каждый день спасает сосиски из шкафа, в котором живёт зима. Бабушка так ловко ела спагетти с помощью палочек, что связала из них шарф. А самый лишний человек на радостях отправил сообщение своей новой знакомой: «Привет, как дела? )))» Обычный онлайн вопрос. Так началась их переписка.
— В общем, с таким вот чудаком я познакомилась, — призналась Маруся, вспоминая юношу со странностями, которого встретила на улице пару дней назад.
— Ого, ты делаешь успехи! — пошутила подруга.
— Ладно тебе, мы вряд ли будем общаться.
— Почему же?
— На фиг надо. В тот день я и так открыла душу неизвестно кому.
— Душа не входная дверь, чтобы её перед всеми открывать, ты ж понимаешь… Значит, всё было не просто так.
— Возможно. Иногда так хочется выговориться перед первым встречным, который не знает о тебе ничего.
— Представляешь! Вчера увидел свою девушку рядом с каким-то подозрительным типом!
— Да? И чего ты не подошёл?
— Ну как я подойду? Я же в командировке! — жаловался другу Алекс.
— Следишь за ней?
— Тсс! Идёт обряд по изгнанию её сомнений. Реконструкция кармы, понимаешь ли.
— А, ну тогда ладно. Ты, главное, с эликсирами обольщения не переборщи.
Но Маруся больше не могла скрывать того, что с ней происходило. Каждый раз, разглядывая свои уродливые руки, на глаза наворачивались слёзы. Память дразнила флешбеками из прошлого. Однако девушка по-прежнему не могла ничего вспомнить. Ведь Алекс держал её в неведенье от тягостной правды, не желая причинить боль. Следуя заветам врачей, держал в тайне настоящую причину всех бед. Оберегал от нервных потрясений. Оставшись один на один со своими страхами, Маруся сходила с ума. Прятала руки от посторонних взглядов. Нервы шалили всё сильней…
— Ну что со мной случилось? Что?
— Прекрати! Ты же знаешь, мне тяжело говорить об этом! — переживал заботливый бойфренд.
— Ладно, ладно. Ты ещё расплачься! — ехидничала девушка. Порой её даже смешила эта подчёркнутая серьёзность, когда разговор заходил о той самой травме прошлого, которая так и осталась для всех загадкой, кроме него.
— Ну зачем ты так? — обижался тряпкомуж, чувствуя себя незаслуженно отвергнутым. — Ты же знаешь, я никогда не причиню тебе зла.
— Ко-ко-ко! Петух много знал, да в суп попал, — язвила Маруся.
Её как прежде сводила с ума эта противоречивая реальность. Она проверяла нервы своего ближнего на прочность. Хотела отыграться на нём. Забыть о своих проблемах. Люди всего лишь люди. Мучая другого, всегда проще забыть о той боли, которая ставит на колени нас самих.
— Делай со мной что хочешь! Я не могу без тебя! — клялся эльф на побегушках у мечты, добровольно сдаваясь в рабство.
— Значит, я могу творить что пожелаю? — блеснула глазами Маруся. — А если я буду гулять с кем-то другим?
И пусть унесённая холодным солнцем так и не вспомнила о том, как любила этого человека… Её неприступность бросала вызов неукротимым чувствам. На которые был не способен никто, кроме него.
— А ну-ка, иди сюда, — вдруг ответил Алекс так жёстко, хватая за глотку её капризы.
— Ну, чего тебе надо? — ломалась Маруся.
Дарлинг прижал её к себе и жарко выдохнул в самое ухо:
— Что, разве ещё не ясно, сучка? Мне нужна ты.
Она хотела вырваться. Скрыться от него и исчезнуть. И пусть в ту минуту она мечтала о внезапном побеге на край безумья… Но знала, что ей уже некуда деться. Ведь герой её снов был снова так близко. Его стальные объятья сдерживали её движенья. Его сильные руки укрощали её непокорность. Его нежные пальцы будоражили её желанья. Его откровенные прикосновенья будили её затаённые инстинкты. Его жаркие поцелуи наконец-то растопили осколки льда в её бесчувственной душе. Она таяла от аромата его пряного мужского Kenzo. Он делал её озабоченной и грязной. И она бесстыдно хотела его.