— О чём ты, милая? — удивился молодой человек.
Она жалобно глянула на него:
— Никакая я уже не Маруся, а самая настоящая Алиса в стране пиздец.
Её мучили призраки прошлого. Порой эти флешбэки являлись так не вовремя, как назойливая реклама во время интересного фильма. Они рвали её несчастное сердце на части как сотни маленьких лангольеров. Заставляли Марусю страдать, так и не давая ответ на самый главный вопрос: «Что же с ней произошло?» А сегодня от всех этих невыносимых мыслей её голова разболелась так, что было в пору жарить яичницу на лбу.
— А знаешь?
— Что?
— Ты напоминаешь мне пончик.
— Почему?
— Ты такая же сладкая и с дырочкой.
— Идиот. — Она покрутила пальцем у виска.
— А ты знала, что ИДИОТ — это Идеальный Друг И Отличный Товарищ? — не унимался он.
Его звали Алекс. Когда-то она обожала его всем сердцем и называла Дарлинг. Но в последнее время, с лёгкой руки Маруси, к нему прицепилась дебильная кличка: «тряпкомуж». Он радовал её завтраками в постель и обедами, приготовленными от всего сердца. Водил в кино, устраивал бесконечные походы по магазинам. Но всё было бесполезно.
Когда-то у неё в животе зажигались лампочки, а сейчас там трепыхались летучие мыши. А внутри вместо сердца, наполненного когда-то такими прекрасными чувствами, разлагалось дохлое море…
— Почему ты такая грустная? Что-то случилось? — Алекс обнял Марусю за плечи.
— Всё нормально, — съёжилась она, отпихивая его от себя.
— Я горю, — сказал огонь, — но мои холодные руки говорят обратное…
Если боль невыносима, то она кратковременна, а всё остальное можно вынести. «Ненавижу!» — кричит тот, чьи чувства незаслуженно отвергли. И только мудрый понимает, что чаще всего агрессия другого человека — это его просьба о Любви…
— Я верю, что вместе мы сможем справиться со всеми проблемами, — в который раз повторял Дарлинг с надеждой и заботой, на которую может быть способен только самый близкий человек.
— Поживём — увидим, — вздыхала унесённая холодным солнцем, пытаясь вспомнить адрес своей виртуальной луны…
Сегодня снова противно кричали птицы. Небо пульсировало их упругими телами, как перевёрнутый муравейник.
— Скажи, моя дорогая рыбка, что я могу сделать для тебя? — спрашивал готовый на всё Дарлинг.
Он закрывал окна, в надежде отгородить бедняжку от жестокого мира. Прыгал перед ней на задних лапках, как дрессированная зверюшка. И казалось, что ещё немного — и он завиляет хвостиком, как преданный лабрадор.
Но дохлое море в сердце Маруси неумолимо разлагалось. В глубине души распускалась боль, будто смертельный цветок. И осколки льда кристаллизовались в кончиках пальцев…
— Пожалуйста, молчи и будь тёплым, — язвила унесённая холодным солнцем. — Я хоть подумаю о жизни и погрею об тебя свои озябшие клешни.
А потом всё больше замыкалась в себе.
— Ок, я сделаю всё, что ты скажешь, дорогая… — грустно вздыхал тряпкомуж. И снова натягивал беззаботную улыбку, вспоминая, что в цирке грустить не принято. Он верил в то, что их отношения ещё можно спасти. И сломанные цветы погибших чувств снова расцветут, как это было прежде.
Но становилось всё более ясно, что ничья любовь не сможет спасти нас, если мы не любим себя. Поскольку, отправляясь на поиски любви с пустотой внутри, мы находим лишь новую пустоту…
— А кто этот чел в застиранных джинсах? — спросила бывшая одноклассница, наконец-то увидев жениха Маруси на вечеринке у знакомых.
— Это тряпкомуж… То есть Алекс.
— Так он твой муж?
— Нет. Мы просто живём вместе, — вздохнула она, немного краснея.
Одноклассница прищурилась:
— Хочешь свинтить от него?
— Не знаю, время покажет… — загрустила девушка, скисая как просроченный йогурт. — Скорее, от такой жизни я сама свихнусь головой.
— Рыбка моя, иди кушать! — хлопотал у стола Алекс, сгребая, как курица-наседка, со стола в тарелку гору всевозможных салатов для любимой.
— Смотри-ка, какой заботливый. Ну чем он не угодил тебе? Мне б такого!
— Я уже ничего не понимаю, — вздохнула Маруся, готовая разрыдаться. Она злилась на себя за эту неблагодарность. И ей даже стало жалко тряпкомужа, который пытался сделать для неё максимум того, что было в его силах. Но она не могла поделать с собой ничего.
— Лучшее украшение девушки — скромность и полупрозрачное белье, — намекнула мама.
— Не стесняйтесь своих чувств и желаний, другой жизни для них не будет, — говорил некто с никнеймом БОГ, являясь к ней с пиксельного неба.
И Маруся поняла, что надо срочно что-то менять.
— Милый, а давай секс с изюминой, с насилием?
— Что, опять ты будешь силой требовать секса, а я отбиваться и продолжать играть на компе?
— Я всё поняла… — обиделась девушка.
— Ладно, я же пошутил! — оправдывался Алекс, послушно надевая костюм гномика, недавно купленный в секс-шопе.
— Боже, где ты раздобыл этот ужас?
— Тебе не нравится, моя рыбка?
Лопаясь пополам от досады и смеха, Маруся сбежала из дома куда глаза глядят.
— Что мне делать? Сначала мы были счастливы. Потом я потеряла память…
Придя к специалисту по семейным проблемам, девушка выложила всё как есть.
— А что именно вас беспокоит?
— На остановке сегодня поймала кучу пошлых взглядов мужиков, когда натягивала чехол на зонтик… — неуверенно заговорила она.
— А вы устраивали своему парню сцены?
— Нет.
— Хм… Сцены из эротических фильмов совсем бы не помешали.
— Вы так думаете? — удивилась пациентка.
— С точки зрения бессознательного… — вынес диагноз психолог.
Как выяснилось из его слов, всему виной оказался какой-то неправильный член, который и был причиной всех Марусиных бед.
— Что вы хотите сказать?
— Оргазм делится на шесть стадий:
1. Астматическая — (охи, ахи) «А…а…а…»
2. Географическая — «Сюда, сюда».
3. Математическая — «Ещё, ещё».
4. Религиозная — «Боже мой».
5. Самоубийственная — «Я скоро умру».
6. Убийственная — «Если ты остановишься, я тебя убью!» — умничал специалист по семейным проблемам, поигрывая подкаченной сисечкой под белым халатом. Он недвусмысленно намекал, что на роль спасителя в этой страшной супружеской драме вполне бы мог подойти и он сам.
— Эээ… Вы меня не поняли! — засмущалась Маруся. — У Алекса с этим всё нормально. Но когда я потеряла память, то поняла, что Дарлинг сильно изменился. И теперь со мной живёт под одной крышей не любимый парень, с которым мы собирались пожениться, а какой-то тряпкомуж, в котором меня бесит абсолютно всё!
— Ничего не понимаю! — взвыл психолог, хватаясь за голову. — Какая тряпка?! Какой Алекс? Какой Дарлинг? Какой ещё муж?
— Он мне не муж! И никогда им не был! — рыдала Маруся.
— Тогда давайте изучим на практике шесть стадий оргазма! — оживился специалист по семейным проблемам, готовый сорвать с себя халат, подобно стриптизёру в ночном клубе.
— Но я не могу изменить тому, кто меня любит! — вдруг опомнилась пациентка.
Выкатив кругленькую сумму за приём, психолог выпер девушку из кабинета:
— Короче, любите друг друга чаще и больше не трахайте мне мозг!
Запреты по Фрейду делали своё дело. Дурная голова не давала трусам покоя. Время завинчивало гайки всё туже. Сломанные цветы несбывшихся надежд засыхали на одинокой планете. На месте сердца разлагалось сдохшее море. А где-то там, в городе лжи и обмана, снова ждал тот, кто был никчёмным тряпкомужем… И попросту несчастным эльфом на побегушках у собственной мечты.
…Когда Маруся вернулась домой, было уже темно, а за окном падал снег, выстилая землю белоснежным кокаином.
— Ты любишь острые ощущенья, детка? — вдруг поинтересовался её парень.