– Эй ты! – гаркнул кто-то по-немецки.
Буторин медленно, не поднимаясь, повернул голову и увидел трех немцев. Рыжий ефрейтор с автоматом на груди и двое солдат с карабинами. «Это не патруль. Это охрана с какого-то объекта, которую послали на усиление после нападения на офицеров. Быстро среагировала комендатура! Если они так оперативно подняли всех «в ружье», а тем более задействовали в прочесывании местности, то риск Шелестову и Когану попасться возрастает».
Эти мысли пронеслись в голове Буторина, заставляя принять единственно правильное решение – отвлечь немцев на себя, не дать им напасть на след товарищей. Шелестов хотел привлечь внимание подпольщиков, получить их помощь. Значит, немцы могут напасть и на след подполья.
– Кто такой? – рявкнул ефрейтор и кивнул солдатам: – Обыскать!
Солдаты, закинув карабины на плечи, схватили Буторина за руки и стали хлопать по его одежде руками. Никакого оружия у него при себе не было, кроме финки в рукаве, но немцы еще не успели ощупать поднятые руки. В это время совсем рядом грохнул один, потом второй взрыв. Негромкие, но характерные, знакомые каждому солдату разрывы гранат.
Немцы отвлеклись на эти взрывы. Всего на миг. Но Буторин ждал этого момента. Он резко нанес удар одному из солдат точно в переносицу. Страшная боль заставила немца закричать и согнуться, зажимая лицо руками. Выхваченная из рукава финка описала в воздухе короткую дугу и скользнула по горлу второго солдата. Тот, заливаясь кровью, хлынувшей на воротник, рухнул на землю.
Ефрейтор обернулся на своих подчиненных, когда один уже лежал на земле. Он рванул с плеча автомат, но Буторин, в кувырке преодолев пару метров, отделявших его от противника, ударом ноги подсек ефрейтора. Тот нелепо взмахнул руками и рухнул на спину, гремя автоматом и каской. Буторин перевернулся и взмахнул рукой. Финка вошла в горло немцу, не дав ему закричать. Солдат, которому Буторин разбил нос, отползал, с ужасом глядя на незнакомца, который за считаные секунды расправился сразу с тремя. Он выставил перед собой руки, выкрикивая:
– Нет, нет!
Буторин настиг немца и вонзил ему в сердце финку. Удерживая дергающееся в конвульсиях тело, он наконец осмотрелся и прислушался. Вокруг было тихо – ни выстрелов, ни шума.
Финку пришлось оставить. Незачем сейчас держать при себе окровавленное холодное оружие. Вытащив из тачки дымовую шашку, Буторин примерился, повел носом, определяя, откуда дует ветер, и, отбежав к забору, поджег ее и бросил на землю. Затем перемахнул через забор, пробежал дворами и спокойно перешел на ровный шаг. Кажется, вся операция прошла успешно. Теперь ее участникам предстояло собраться на конспиративной квартире и обсудить дальнейший план действий. Ну и результаты, конечно, если они есть.
Шелестов и Коган заявились на квартиру глубокой ночью. Оба были уставшие, грязные и голодные. Квартира находилась в двухэтажном доме постройки конца прошлого века. Видимо, дом сразу строился как гостиница, потому что в каждой комнате или блоке из двух комнат был свой санузел и ванная комната. Горячей воды в доме не было, холодная текла тонкой струйкой, но зато было электричество.
Когда вернулись товарищи, Буторин поднялся с кровати и включил электрическую плитку, чтобы разогреть суп. Посмотрев на Шелестова и Когана, он удовлетворился их усталым кивком в ответ на свой молчаливый вопрос. Значит, все прошло благополучно, а вот цель операции, видимо, не достигнута. Пока, по крайней мере, не все понятно.
– Ты как? – стягивая рубашку и майку, спросил Шелестов. – Без приключений?
– Не совсем, – Виктор пожал плечами и принялся нарезать хлеб. – Немцы быстро подняли всех, кто был у них в этом районе. Пришлось прорываться. Но все обошлось. Вы как?
– Мы? – устало переспросил Коган, сидевший на табуретке у окна и ждавший, пока Шелестов умоется в ванной. – Все по плану и по хронометражу. Подъехали, перестреляли, уехали. Заблокировали машиной подворотню – и вверх по улице намеченным маршрутом.
– И никого? – Буторин замер со столовым ножом в руке.
– Ну почему же никого, – Шелестов вышел из ванной, старательно вытирая полотенцем шею и лицо. – Нашелся паренек. Но на контакт с нами не пошел. Показал дорогу и чуть ли не в спину нас вытолкал. Непонятно, кто такой.
Буторин проводил взглядом Когана, который, махнув безнадежно рукой, ушел умываться. Шелестов согласно покивал головой:
– Да-да. Борис считает, что этот парень может оказаться как членом подполья, поэтому он и помог нам скрыться, так и агентом нацистов. Вполне нормальный ход – войти в доверие, сделать вид, что помог. А потом – мы к нему, а нас там и возьмут тепленькими.