Буторин отполз под защиту деревянного столба, на котором когда-то горел уличный фонарь. Он подумал, что немцы могли убрать освещение специально, выключив рубильник на подстанции. И также легко они могут дать приказ включить уличное освещение обратно. В любой момент! Эта мысль заставила его принять самые решительные меры. Он высунулся из-за столба и разрядил в сторону немцев всю обойму, пуская пули веером вдоль земли. Затем, подобрав с земли подходящий камень, гаркнул на всю улицу по-немецки: «Граната!» – и швырнул его в темноту. Камень с грохотом упал на лист железа и покатился, грозя взорваться. Немцы закричали и бросились в разные стороны. Буторин вскочил на ноги и юркнул в кусты. Схватив чеха за шиворот, он потащил его дворами, туда, где ждали Шелестов и товарищи.
Пули то и дело свистели над головой. Жильцы ближайших домов наглухо заперлись и погасили в окнах свет. Темнота стала еще непрогляднее.
Только когда до перекрестка осталось всего несколько десятков метров, Буторин сбавил шаг. Он улыбнулся, похлопал чеха по плечу и показал рукой вперед. Только сейчас он как следует разглядел парня. Тот тоже откровенно рассматривал своего спасителя, но заговорить не пытался. Виктору даже показалось, что парень глухонемой. Хотя соваться глухонемому в лапы гестапо было глупо.
Вскоре на небе появились звезды. Беглецы наконец-то добрались до своих. Те удивились, не ожидая, что Буторин появится не один. Виктор в двух словах описал свои приключения.
– Ну что, теперь поговорим? – поинтересовался Шелестов, глядя на молодого рабочего, того самого, который помог им с Коганом бежать через авторемонтный бокс после нападения на немецких офицеров у ресторана. – Расспроси-ка его, Павел, как он попал туда, где немцы устроили засаду. И зачем он туда пришел этой ночью?
Парень назвался Карелом Марешем. Он служил в чешской армии, в автомобильной роте, но армия сдалась, солдат разоружили и распустили по домам. Карела взял к себе в мастерскую друг его умершего несколько лет назад отца. Хозяин не симпатизировал ни немцам, ни патриотам. Он вообще хотел быть сам по себе. Предприимчивый человек, он нахватал заказов и у местной армии, и у полиции. Всем нужно было чинить свои автомашины. Сам Карел был зол и на правительство, и на командование за то, что они сдали немецким нацистам не только армию, но и всю страну. Подпольщики вышли на него сами, Мареш начал снабжать их сведениями о том, кто, сколько и каких машин пригнал в ремонт. Отсюда делались выводы о подготовке и проведении различных операций и вообще деятельности оккупационного режима.
Потом Карелу стали поручать более серьезные задания. В том числе наблюдение за важными объектами. Кто и когда приезжает, каков режим функционирования объекта и многое другое. А сегодня он должен был помочь встретить тех самых русских, с которыми столкнулся недавно. Руководство подполья сразу сообразило, что никого другого не будет. Это те же русские, что напали на немцев. И Карел должен был в том числе подтвердить, что это именно они, а не провокаторы. А на улицу он вышел, чтобы проверить, что все спокойно и нет опасности. Все же бывший солдат, кое-что в этом понимает. Но оказалось, что немцы его специально пропустили, а потом решили тихо взять. И взяли бы, если бы не Буторин.
– Судя по звукам, которые раздавались с той стороны, немцы бросились в дом арестовывать всех, кто там был, – предположил Буторин. – Пальба была приличная. Но мне кажется, что шум, который мы с Карелом устроили, мог бы предупредить его товарищей, что опасность близко. Они могли за это время уйти, а, Карел?
– Думаю, что ушли, – кивнул молодой чех. – Я должен был подать сигнал о том, что есть опасность, но стрельба лучше всяких сигналов.
– То, что они ушли, это хорошо, – проворчал Коган. – Но вот засада возле явочной квартиры – это плохо, это насторожит подполье. Ведь если кто-то знал о месте и времени встречи, значит, есть предатель и он владеет ситуацией. Они теперь никому не станут доверять.
– Доверяют мне, – стукнул себя кулаком в грудь Карел.
– Тебе не будут доверять больше других, – заверил Коган. – Ты вышел, и началась стрельба. И ты оказался жив и остался на свободе. Это, дружок, еще придумать надо, чтобы так подпортить свою репутацию.
– Ну, есть еще и я. Могу замолвить словечко и за Карела, и за вас. Что вы ни при чем тут.