– Кабель! – показал рукой один из подпольщиков.
Шелестов сразу понял, о чем речь. Кабель идет от трансформаторной станции к лифту. Лифт установили недавно, но не стали замуровывать в стену, а проложили в защитной оболочке прямо по стене вместе с другими коммуникациями.
Махнув рукой, Максим побежал вперед, увлекая бойцов.
– Давай, давай! – крикнул ему Леош и махнул рукой. – Мы прикроем.
Шелестов с двумя бойцами почти пятнадцать минут пробивался до этого участка. Ребята оказались толковыми, смелыми и умели хорошо стрелять. Так втроем они и прошли коридором, отстреливаясь от немцев, бросая гранаты в комнаты, двери которых выходили в коридор. Они шли по направлению кабеля, когда впереди по ним ударил пулемет. Один из бойцов схватился за ногу, Шелестов подхватил его под руки и утащил за угол.
– Там лифт, – стал он объяснять второму бойцу. – Они защищают лифт. Надо обойти с улицы и ударить сзади.
– Нет, не надо сзади, – засмеялся боец и постучал рукой по стене. – Фанера. Недавно делали перегородки. Пустая стена!
И тут до Шелестова дошло. Устанавливали подъемник недавно, перепланировали помещения в районе подъемника тоже недавно. Не было времени да и необходимости устраивать капитальные стены. Никто не думал защищать, хотели просто спрятать от лишних глаз эту часть помещения.
Боец показал рукой дверь в соседнюю комнату. Шелестов кивнул. Риск есть, но, если все получится, они окажутся у подъемника, и он будет захвачен! Боец ушел в коридор, а Шелестов чуть высунул голову из-за угла, в пыли и дыму его никто не заметил. Пулемет молчал.
А потом раздались очереди. Подпольщик через фанерную стену расстрелял пулеметный расчет. Шелестов видел, как вскочил и тут же повалился поперек бруствера из мешков с песком первый номер. Второй вывалился на пол и залег, пытаясь понять, кто и откуда в них стреляет. Шелестов выскочил из-за своего укрытия и побежал к пулемету, стреляя на ходу. Немец умело откатился в сторону, вскочил и снова прыгнул, перекатившись по полу. Он оказался у самого начала второго коридора. Взмах руки, и Шелестов наконец попал в немца. Взрыв на миг ослепил, коридор заволокло дымом и пылью, что-то блеснуло и стало искрить. Когда Шелестов подбежал, ему стало все понятно. Немец успел бросить гранату, видимо, выполняя приказ. Если не удается защитить, подъемник нужно взорвать.
Кабина была наполовину разворочена взрывом, фанера горела, обрывок кабеля перестал искрить и уныло раскачивался на уровне головы. Сама кабина стояла боком. Видимо, взрывом порвало один из тросов, теперь ее уже не сдвинуть с места. Подбежавший боец остановился и с видимым сожалением посмотрел на развороченный лифт. Подошел и второй, хромая и зажимая рану рукой. Шелестов велел его перевязать, а сам выпрыгнул в окно и побежал к складам, где находились еще два подъемника.
– Максим! – вдруг прорезал пыльный прокопченный воздух сильный мужской голос. – Максим, живой!
Шелестов остановился и повернул голову. К нему, хромая и морщась, спешил Буторин. Пыльный, в прожженной куртке, он, кажется, даже дымился сам. Но самое главное, он был живой. Живой! Они встретились у склада, Шелестов сжал друга в объятиях, стал мять руками, бить по плечам, как будто не веря, что перед ним живой человек, а не привидение.
– Живой, черт, живой! Что случилось, Витя? Ты откуда здесь?
– Да живой я, живой! Да не бей же, и так больно, – улыбался Буторин. – И Борька живой. Только не знаю, где он сейчас, я послал его людей выводить снизу, а сам оборону тут организовывал.
– Вас же в тоннеле завалило? Карел рассказывал, что взрыв был сильный, все там рухнуло к чертовой матери.
– Рухнуло, – опустил голову Буторин и на миг помрачнел. – Павел, этот наш русский Павел Блача там погиб. Это он себя и немцев гранатой подорвал. Мы дальше по тоннелю были, нас не задело. Но и выхода у нас другого не было, как только попытаться через завод выйти, добраться по тоннелю до люка в цехе и выйти. Немцы додумались этот ход проверить, или выдал кто. Ну, в общем, мы к люку с одной стороны, а они сверху его открывают. Ну, тут уж кто кого, у кого реакция быстрее…
– Быстрее у вас оказалась?
– Точно, – кивнул Буторин. – Короче, нам выбраться из люка повезло, а когда наши пленные поняли, что перестрелка с фашистами началась, они ринулись на них всей толпой и смели. Перебили человек тридцать мы там, внизу. Правда, и рабочих много погибло. Да только вот подъемники здесь наверху заблокировали, когда поняли, что внизу бой. Если бы не вы, крышка нам всем бы была. А Михаил где, с ним-то что?