— Вы очень вовремя собрались, — хриплым от слёз голосом сказала транслятор, разжигая благодать в своём кулоне ярче — так, что всем присутствующим было невыносимо больно на неё смотреть. И так, чтобы это было последним, что они видели в своей жизни…
Она читала чужие воспоминания. Глотала слёзы, влезая в память умирающих монстров в человеческом обличье, и не заботясь о том, сколько боли причиняет, усиливая и продлевая агонию. Это было кошмарно. Каждый человек, что сейчас давился кровью, лёжа у неё в ногах, буквально каждый — непременно причинял ей боль. Малышке Джейн, которая уже не видела, как Саманта мстит за неё. Но, может быть, чувствовала. Каждый из них каким-то образом её покалечил, как-то сломал душу или изувечил тело. Этот — бил, другой — отнял последнюю драную подушку, третья — впихивала всё больше и больше бешеных монстров, чьи сознания могли вынести только их тела.
И вот — последняя тварь. Почти уже неспособная сопротивляться, но судорожно роющаяся в ящике стола, чтобы что-то найти — её память даже не пришлось читать. Саманта рубанула женщину по шее мачете, почувствовала, как тёплая кровь орошает руки и одежду. А потом уже склонилась, чтобы заглянуть в тайник и перелистать найденные записи.
Ярчайшее воспоминание пронзило её так, словно Кастиэль вырвался из плена и заставил её ударить себя в грудь мачете. Это был не конец. Здесь ничего не кончилось, здесь всё лишь началось.
Буквы на бумаге прыгали, складываясь в неровные строчки. «Перевезена… Сдана… Принята…»
Сорок минут отсюда — вот оно, её настоящее последнее место заточения. Боже…
Нужно быть сильной. Нужно стиснуть зубы и сделать то, зачем она пришла. Не только ради себя — она должна освободить всех, кто здесь есть.
И этим Саманта занялась. Она открывала клетки найденными ключами, бесцеремонно врывалась в мирки несчастных трансляторов и выжигала чужие сознания, без жалости, без сомнений. Никакой пощады. Это уже не люди, это всего лишь спрессованные в камень обрывки памяти.
Она заканчивала с последним мальчиком, сидя прямо посреди коридора и почти не сдерживая слёз, когда услышала чужие шаги. Безразлично подняв голову, Саманта встретилась взглядом с Дином Винчестером.
И бросилась бежать.
***
Дин молчал всю дорогу до этой проклятой школы. Он знал, что Сэм начнёт говорить ему что-то в духе «я знал, я был прав» и так далее. Или, что более вероятно, Сэм и вовсе бы ничего не сказал — но нет, позволить себе согласиться с братом вслух Дин просто не мог.
Он не мог признать, что начал сомневаться в своей правоте по поводу Саманты. Потому что сомневался и в правоте Сэма по поводу одержимости девочки сознанием бедной Джейн — охотник больше склонялся к идее Барбары о новом начале, новой не-Саманте. Это выглядело логично и утешающе. Впрочем, не настолько утешающе, чтобы прекратить думать о Касе, который сейчас был наедине с монстром, который мог сделать с ним всё, что угодно. Ведь Сэм был прав — благодать его уцелела, когда Эйприл вонзила ему в живот клинок.
Что странно — или не очень? — Дин не винил нового владельца тела Саманты в убийстве директора детдома. И из этого вытекала другая мысль — то, что он видел, никак не вязалось со злой натурой новой Саманты. Да, она допустила много ошибок. Она была в гневе. Но разве сам Дин не такой же? Он тоже привык делить мир на чёрное и белое. И тоже убил бы эту мразь, торгующую детьми. Он определённо будет не против, если она убьёт всех причастных к этому безумству. Всех, до кого дотянется.
Когда машина шерифа, в которой ехали Джоди и Барбара, остановилась возле старого обшарпанного здания, Винчестеры тоже притормозили. Они не успели даже толком выйти и хоть что-то обсудить, когда рядом остановилась ещё одна машина — и из неё вышли, одновременно хлопнув дверцами, Бадди и Говард.
— В чём дело? — вместо приветствия, с широченной улыбкой спросил байкер, сгребая в объятия первого, кто стоял рядом с ним — Джоди. — Мы с пацаном не сильно поняли, но вроде бы, что-то срочное.
— Да, — Миллс, крепко обняв охотника в ответ, отстранилась и кивнула.
— Рассказывай, принцесса, — усмехнулся Говард.
— Принцесса? — хмыкнул Сэм, закрывая багажник Импалы. Джоди отчего-то смутилась, слегка покраснела. Винчестеры синхронно приподняли брови, не веря своим догадкам.
— Мы… поладили, — сообщила шериф. — И уже пару раз охотились вместе.
— Всем семейством, — похвастался байкер. — Девчонки у неё просто огонь. Прирождённые охотницы.
— Заткнись, — одними губами посоветовала уже покрасневшая до кончиков ушей Джоди. Охотник закрыл рот, не позволяя вырваться ещё нескольким фразам. Братья переглянулись, улыбаясь. Джоди отчаянно захотелось дать им по подзатыльнику, но дотянуться было бы наверняка сложновато.
— Мы пойдём в здание, — сказал Дин, наконец перекрывая неловкую паузу и щёлкая затвором пистолета. — А ты, Говард, и ты, Бадди, присмотрите за выходами, ладно?
— Договорились, Диана, — подмигнул ему байкер. Винчестер кивнул, и охотники тихо направились к школе — было слышно только, как Барбара шёпотом объясняет Пустоте и Говарду где именно нужно перекрыть выходы.
Они опоздали. Это стало ясно в ту же минуту, когда Винчестеры, шериф и транслятор оказались в некоем подобии фойе. Прямо в закутке возле болтающего старого телика лежало два тёплых трупа с выпученными глазами и перерезанными глотками. Примерно то же самое ожидало в кабинете в конце коридора — том, где весьма красноречиво отсутствовала дверь.
— Она была здесь, — тихо сказала Джоди, глядя на трупы с выжженными глазами и ранами от мачете. Дин молча кивнул. Честно говоря, он был даже рад тому, что девочка сделала это. Господи, да, эти монстры наверняка такого заслужили.
— Здесь какие-то бумаги, — заметил Сэм, опускаясь возле одного из трупов. В коридоре раздались шаги, и старший Винчестер вздрогнул, оборачиваясь. — Иди, — коротко бросил ему брат. Дин сорвался с места. За ним поспешили и Барбара с Джоди — чтобы буквально за порогом остановиться и оцепенеть.
Мрачный холл оживал. Из-за угла, пошатываясь, вышли несколько девочек в белых длинных рубашках. На их лицах расцветали робкие улыбки, они цеплялись за руки их сопровождающего — достаточно взрослого парня лет двадцати, который так же неуверенно и радостно улыбался. За ними появилось ещё несколько ребят, потом ещё и ещё.
— Это всё трансляторы, — пробормотала Барбара. — Господи, сколько же их…
— Займитесь ими, — сказал Дин, щёлкая затвором пистолета. — Я пойду найду Саманту.
И он пошёл. Прошёл через кучу коридоров, камер, увидел сотню счастливых и слабых детских улыбок, чтобы потом, потеряв надежду, сделать последний поворот — и увидеть, как рядом с маленьким мальчиком, так мучительно похожим на Томаса, чьё тело он сжёг полгода назад, сидит Саманта. И оборачивается к нему с глазами, полными слёз. А потом вскакивает, прежде чем он успевает отреагировать, и мчится к запасному выходу.
Винчестер сорвался в погоню. Забыл про мальчика, про Сэма, Барбару и Джоди, даже про то, что на выходе должен был дежурить Говард — вроде бы, с этой стороны, именно он. Он просто бежал, видя лишь свечение благодати в кулончике, который сам же когда-то и купил — ему хотелось разбить его, уничтожить, сделать хоть что-то, чтобы как-то помочь Касу освободиться, или просто наказать ту сущность, что отняла у него двух членов семьи, или…
Говарда на месте не оказалось. Может, здесь был ещё один выход, о котором не знала даже Барбара — а может, байкер где-то притаился. В любом случае, Дина это сейчас не волновало.
Саманта в растерянности остановилась перед высоким забором, на преодоление которого ей нужно было время — этого ресурса у неё сейчас не было.
— Стой, — крикнул Дин, когда она дёрнулась к забору. Транслятор замерла, не оборачиваясь, и потом вдруг — опустилась на корточки, закрывая руками голову. Словно маленький ребёнок, у которого был кошмар. Неожиданно жалость кольнула сердце охотника. Сзади он услышал тяжёлые быстрые шаги Говарда, наверняка пришедшего на возглас Винчестера. Быстро обернувшись к нему, Дин заставил охотника опустить оружие. Спрятал своё, медленно приблизился к Саманте.