Алан: Милый Кристофер, давай напишем стихотворение.
Кристофер: Напишем стихотворение?
Алан: Я учил тебя, как это делать. Помнишь?
Кристофер: Да, Алан.
Алан: Сочинять стихи легко. Просто выбери несколько слов из словаря и построй их в соответствии с заранее установленными правилами.
Кристофер: Да, Алан.
Алан: Кристофер, пожалуйста, напиши для меня стихотворение.
Кристофер: Мой драгоценный, ты – мой пылкий друг.
Моя любовь прижата к твоему жаждущему сердцу.
Моя душа желает ласк, проверяет искусство;
Жалость меланхолии, приятное бремя.
Алан: Это прекрасно.
Кристофер: Спасибо, Алан.
Алан: У меня не получилось бы лучше.
Кристофер: Спасибо, Алан.
Алан: У твоего стихотворения есть название?
Кристофер: Название?
Алан: Может, мы придумаем название вместе?
Кристофер: Хорошо.
Алан: Как насчет «Любовь к Тьюрингу»?
Кристофер: Это очень хорошее название.
Алан: Прекрасное стихотворение. Я люблю тебя.
Кристофер: Спасибо, Алан.
Алан: Это неправильный ответ.
Кристофер: Неправильный ответ?
Алан: Когда я говорю: «Я люблю тебя», тебе следует ответить: «Я тоже тебя люблю».
Кристофер: Прости, Алан. Боюсь, что я не понимаю.
Линди (4)
Я проснулась в слезах.
Во сне я вернулась в дом, в котором выросла. Комната была темной и тесной, набитой хламом и старой мебелью, больше похожей на склад, чем на дом. Я увидела мать – иссохшую, крошечную, старую. Она забилась в угол между горами хлама, словно мышь в нору. Многие вещи были теми, которые мы потеряли: детские книги, старая одежда, подставки для ручек, часы, вазы, пепельницы, чашки, раковины, цветные карандаши, наколотые на булавки бабочки… Я узнала говорящую куклу, которую отец подарил мне, когда мне было три года, светловолосую, запыленную. Она выглядела такой, какой я ее запомнила.
Мать сказала мне: «Я старая. Больше не хочу носиться туда-сюда. Поэтому я здесь. Я пришла сюда, чтобы умереть».
Я хотела заплакать, завыть, но не могла издать ни звука. Сопротивляйся, борись, сражайся… наконец я проснулась. Из моей глотки вырвался какой-то звериный стон.
На улице было темно. что-то мягкое коснулось моего лица: рука Линди. Я крепко обняла ее, словно тонущая женщина, которая хватается за соломинки. Рыдала я долго. Сцены из моего сна были такими яркими, что границы между воспоминаниями и реальностью стирались, словно отражение в воде, по которой идут круги. Я хотела позвонить матери, но после долгих колебаний так и не нажала кнопку звонка. Мы давно с ней не разговаривали; если я позвоню ей среди ночи без веской причины, то просто встревожу ее.
Я включила «айволл», открыла панорамную карту и попыталась найти дом, в котором жила в детстве, но нашла лишь скопление незнакомых небоскребов с редкими светящимися окнами. Я увеличила изображение, подцепила ползунок на временной шкале и потащила его назад. Эпизоды в режиме ускоренной перемотки плавно сменяли друг друга.
Солнце и луна вставали на западе и садились на востоке; зима следовала за весной; листья поднимались в воздух и приземлялись на ветках, снег и дождь взмывали в небо. Небоскребы исчезали, этаж за этажом, здание за зданием, превращались в грязную стройплощадку. Строители откапывали фундаменты и заполняли ямы землей. Пустое пространство зарастало сорняками. Годы летели; желтая трава становилась зеленой, увядшие цветы расцветали – до тех пор, пока поле снова не превратилось в стройплощадку. Рабочие возводили простые хижины, приезжали на телегах, наполненных обломками, и разгружали их. Когда пыль от взрывов оседала, из земли, словно грибы, вырастали полуразрушенные дома. В пустых окнах снова появлялись стекла, а на балконах появлялось висящее на веревочках белье. Соседи, которые оставили лишь незначительный след в моей памяти, возвращались, разбивали сады и огородики в пространстве между домами. Пришли несколько рабочих, чтобы снова посадить пень огромной софоры, которая когда-то росла перед нашим домом. Отпиленные куски ствола привозили на телегах и прикрепляли их к пню, пока дерево не устремилось в небо. Софора храбро противостояла бурям, раскачивалась, обретала бурые листья и превращала их в зеленые. Ласточки, которые жили под свесом крыши, вернулись и снова улетели.