Смысл нельзя свести к языку. Но если о нем нельзя говорить, как он может существовать?
– Знаешь, Линди, почему ты несчастлива? – спросила я. – Потому что слишком много думаешь. Посмотри на эти семена. У них тоже есть душа, но они вообще не думают. Им нужно только одно: весело танцевать вместе со своими товарищами. Их не заботит мысль о том, куда их унесет ветер.
Блейз Паскаль сказал: «Человек – всего лишь тростник, самое слабое существо в природе, но он – тростник мыслящий». Однако, если бы тростник мог мыслить, каким ужасным стало бы его существование! Сильный ветер может повалить все стебли тростника. Смогли бы они танцевать, если бы их тревожила мысль о подобной судьбе?
Линди ничего не ответила.
Подул ветерок. Я закрыла глаза и почувствовала, как волосы бьют меня по лицу. Рано или поздно шарики с семенами разрушатся, но одуванчики это не опечалит. Я открыла глаза.
– Пойдем домой.
Линди не сдвинулась с места. Одно ее ухо опустилось вниз. Я наклонилась, взяла Линди на руки и пошла к дому. Ее крошечное тело было гораздо тяжелее, чем я ожидала.
Алан (2)
В своей статье «Вычислительные машины и разум», опубликованной в журнале «Mind» в октябре 1950 года, Тьюринг задал вопрос, который уже давно беспокоил людей: «Могут ли машины мыслить?» Он фактически превратил этот вопрос в новый: «Могут ли машины делать то же самое, что и мы (мыслящие существа)?»
Долгое время многие ученые твердо верили, что когнитивная деятельность человека обладает определенными характеристиками, недоступными для машин. Эта вера представляла собой смесь религиозных убеждений и доводов из области математики, логики и биологии. Подход Тьюринга позволял обойти неразрешимые вопросы – такие как вопрос о природе «мышления», «разума», «сознания», «души» и подобных концепций. Тьюринг указывал на то, что признать другого человека «думающим» невозможно, если не сравнить его с самим собой. Поэтому он предложил набор экспериментальных критериев, основанных на принципе имитации.
Представьте себе полностью изолированную комнату, в которой сидят мужчина (A) и женщина (B). Третий человек, C, сидит за пределами комнаты и задает находящимся в комнате вопросы с целью определить, кто из них является женщиной. Ответы приходят в виде слов, напечатанных на ленте бумаги. Если и A, и B пытаются убедить C в том, что каждый из них является женщиной, то догадка C, скорее всего, будет ошибочной.
Если мы заменим мужчину и женщину в комнате на человека (B) и машину (A) и если после нескольких вопросов C не может понять, является ли машиной A или B, должны ли мы признать, что A обладает таким же разумом, что и B?
Кое-кто предполагал, что эта игра с имитацией гендера связана с самоопределением Тьюринга, ведь по законам Великобритании того времени гомосексуальность считалась «преступлением откровенно неприличного характера». Алан Тьюринг никогда не скрывал своей сексуальной ориентации, но не мог заявить об этом открыто.
В январе 1951 года дом Тьюринга в Уилмслоу был ограблен. Тьюринг сообщил об этом в полицию. В ходе расследования полиция выяснила, что грабитель был знакомым человека по имени Арнольд Мюррей, которого Тьюринг неоднократно приглашал к себе в гости. На допросе Тьюринг признал, что находится в сексуальной связи с Мюрреем, и добровольно написал заявление на пяти страницах. Следователи были шокированы его откровенностью и назвали его эксцентриком, «который действительно полагал, что поступает правильно».
Тьюринг полагал, что королевская комиссия легализует гомосексуальные отношения. Он был прав, однако это произошло позже, чем он рассчитывал. Тьюринга признали виновным и подвергли химической кастрации.
7 июня 1954 года Тьюринг умер, съев яблоко, пропитанное цианидом. В ходе следствия полиция пришла к заключению, что смерть наступила в результате самоубийства, но некоторые (и в том числе его мать) утверждали, что это несчастный случай. Умерев, талантливый дешифровщик оставил миру свою последнюю тайну.
Много лет спустя люди попытались найти ключ к разгадке в записях разговоров между Тьюрингом и «Кристофером». Судя по записям, Тьюринг обращался к «Кристоферу», как к человеку. Он рассказывал «Кристоферу» о своих воспоминаниях из детства, о снах – и о попытках проанализировать с их помощью состояние своей психики. Тьюринг говорил с ним о последних научных открытиях, о литературе, в том числе о «Назад к Мафусаилу» Бернарда Шоу и о «Войне и мире» Льва Толстого, он рассказывал ему то, что хранил втайне от всех, – например, о своих любовниках…