— Картина маслом! — как любил говоривать дядя Андрей. А именно эту можно было назвать: "Прекрасная принцесса умоляет о помощи, падая в пропасть".
Думать в такие моменты жизни почти непосильная задача. Все происходит очень и очень быстро, трудно отреагировать даже на рефлексах. Поэтому объяснить то, что произошло я не смог бы даже под дулом пистолета — биение сердца замедлилось, дыхание почти остановилось, а мысли вдруг обрели невиданную четкость. Полное осознание и ясное видение того, что необходимо сделать чтобы помочь ей пришло за доли секунды, осталось только воплотить все это в жизнь…
Плавный, стелющийся шаг навстречу, преодолевая боль в натруженные мышцах — обе мои руки уверенно ложатся на талию учительницы, подхватывая её тело, мягко тянут на себя. Совсем немного везения и все выглядело бы красивым элементом страстного танца, но не сложилось. Там, на небесах уже был брошен жребий.
Выставленная вперед левая нога подскользнулась на подвернувшейся под подошву льдинке, мое равновесие нарушилось и падать начал уже я, естественно, утягивая за собой девушку. Впечатавшись со всего маха в ребра ступенек, я явственно услышал хруст позвоночника. Острая, пронзающая до души вспышка боли опалила каждый нерв в теле, спазмом перехватывая горло и не давая кричать. Испуганное лицо Натальи Александровны было последним, что запомнилось, перед тем как затылок наконец-то тоже коснулся поверхности. И все разом померкло, лишая боли, мыслей и чувств…
***
— Мы могли опоздать, Хандзо-сан. Он умирает. А если и выживет, то скорее всего останется калекой. — прошипел миниатюрный ленточный дракончик, беспокойно парящий в воздухе над плечом старого самурая в белом кимоно, расшитом камоном в виде оперения стрелы. Бесплотный и невидимый для людей, как и дух-помощник его рода, он стоял всего в паре шагов от того самого места, где умирал последний потомок его рода. Стоял и размышлял над тем, что он видел в течении всего этого дня.
— Он слаб. Неуклюж. Неуверен в себе. Не обучен. Даже "доспех духа" не смог использовать вовремя. А как он дрался? Да я в его возрасте этого учителя три раза за пояс заткнул! И это моя кровь?!… - горько вздохнул Хандзо, растерянно качая головой. — А его воспитание? Манеры и речь? Он скорее гайдзин, чем мой правнук!!! Ты видел как он опозорился перед женщиной? Розгами надо было бить, ещё в раннем детстве.
— Вы слишком строго судите его, господин. Проклятие уничтожило всю его семью, его тело и дух ещё не оправились от потерь и ран. Рок неумолим, а мальчик остался совсем один…
— Заткнись, ящерица! Не пытайся вызвать во мне жалость! Он — Воин! Он не может быть слаб. Слабость — это смерть, а значит и конец Пути!
— …ему просто нужна помощь. Толика Вашей Силы, знания и умения, в которых Вы отказали сыну, мудрость и опыт, совет старшего. Ему нужна семья. — продолжал гнуть свою линию дух-хранитель.
— Я и сам знаю что делать, чешуйчатое. Великая богиня Амэ обещала дать шанс и дала его, когда пришло время! — рявкнул самурай и шагнул к распростертому на холодных камнях правнуку.
Рядом с ним преклонила колени и срывала голос в призывах помощи молодая женщина ослепительной и непривычной красоты. Исходящее от её рук теплое желтоватое свечение дара Целителя было единственным, что удерживало парня на грани бытия. Хандзо опустился на колени с другой стороны от него, желая лучше рассмотреть непутёвого потомка.
Некрасивое, чуть ассиметричное лицо, подвижное и обаятельное, когда мальчик разговаривал, улыбался и просто был задумчив. Дитя смешанного брака, он был белокож, нос сохранил следы недавнего перелома, а тонкие шрамы на всей левой половине лица, которые парень попросил оставить как напоминание о той битве, что изменила его жизнь, что-то изменили в его облике, из-за чего он стал выглядеть старше и серьезнее. Восточный разрез глаз, густые и непослушные черные волосы, растрепанные до состояния вороньего гнезда. Высокий, по-юношески нескладный, но уже хорошо развитый физически, как любой, кто получил воспитание в роду аристократов исконно промышлявших войной…
— Последний из Рода… Я помогу тебе, Леон Хаттори. Помогу… Во имя Рода, да пребудет его слава в веках. — прошептал старый самурай, принявший самое важное для себя решение, рассыпаясь роем ослепительных искр, окутавших тело мальчика и впитавшихся в него полностью. Взметнувшийся порыв ветра растрепал волосы кричащей девушки, высушил выступившие из уголков её глаз слёзы и словно вдохнул в парня жизнь — он шевельнулся в её руках, на мгновение открыл глаза, улыбнулся и уснул. Спокойным, безмятежным и абсолютно здоровым сном.