— Да, — ответил Орм, вновь почувствовав свое горе, — он должно быть мертв. Мы искали Кетиля много дней, но нашли только его коня без всадника. Я решил готовить тризну.
Скованно чувствовал себя Вальгард среди людей, так что скоро он снова скрылся в лесах, пообещав вернуться к тризне Кетиля. Асмунд внимательно посмотрел вслед уходящему брату.
Странным показалось младшему из братьев то, что Вальгард избегает разговоров о судьбе Кетиля, и еще более странным то, что он отправился на охоту — так он по крайней мере сказал, — когда зима была на носу. Медведи забрались в берлоги, а остальная дичь стала такой пугливой, что не стоило и гоняться за ней по снегам. Почему же все-таки Вальгарда так долго не было и почему он так быстро ушел снова?
Вопросы эти мучили Асмунда, и через два дня после того, как Вальгард ушел, он последовал за ним. Со дня исчезновения Вальгарда не было ни ветра, ни снегопада, и его следы все еще были видны на снегу. Асмунд отправился в путь в одиночестве, он скользил на лыжах по пустынным пространствам, где он был единственным движущимся существом, а мороз все крепчал и крепчал и сильней обжигал его тело.
Через три дня Вальгард вернулся. Люди собрались со всей округи на тризну в усадьбу Орма, и вскоре начался пир. Берсерк, мрачный и безмолвный, проскользнул через двор, забитый людьми.
Эльфрида схватила его за рукав.
— Ты видел Асмунда? — робко спросила она. — Он ушел в леса и все еще не вернулся домой.
— Нет, — коротко ответил Вальгард.
— Горе горькое потерять двух лучших сыновей за один месяц, и только худший остался у меня, — сказала Эльфрида и отошла от Вальгарда.
К вечеру гости расселись в большой палате для пиршества. Орм воссел на свое высокое место во главе стола, и Вальгард был от него по правую руку. Мужчины заняли лавки вдоль стен по обе стороны палаты и подняли навстречу друг другу рога с пивом, воздев их в дыму костров, которые горели посредине покоя. Женщины сновали по палате, следя за тем, чтобы рога не оставались пустыми. Вскоре пиво развеселило всех, за исключением хозяев дома, и множество взглядов стало жадно провожать дочерей Орма, мелькавших в дымном свете огня.
Орм сидел со спокойным лицом, как приличествует воину, презирающему смерть; но никто не мог сказать, что скрывается за этой маской. Эльфрида, не в силах сдержать горе, время от времени принималась всхлипывать, тихо и безнадежно. Вальгард не произносил ни слова, только осушал кубок за кубком, пока у него не загудело в голове. Питье сделало его уныние еще глубже. Стоило ему оторваться от женщины или битвы, как его начинали одолевать черные мысли о совершенном, и из тумана перед ним выплывало лицо Кетиля…
Эль тек рекой, пока все не перепились и палата не наполнилась гамом: Но вдруг сквозь шум кто-то отчетливо постучал в дверь. Она была отперта, но резкий звук привлек общее внимание. Через сени в большую палату вошел Асмунд. Он обшарил покой отсутствующим взглядом, точно искал какого-то человека, и постепенно установилась полная тишина.
— Добро пожаловать, Асмунд, — крикнул Орм в тишине, — мы начали бояться за тебя.
Асмунд продолжал высматривать кого-то, и те, кто проследил за его взглядом, поняли, что он уставился на Вальгарда. В конце концов он заговорил, и голос его был чересчур спокоен:
— Я привел гостя на тризну.
Орм сидел не двигаясь, только сквозь густую бороду стало заметно, как побледнели его щеки. Асмунд поставил свою ношу на пол. Она была такой жесткой от холода, что продолжала стоять, а он поддерживал ее рукой.
— Камни, под которыми я нашел его, сильно промерзли, — сказал Асмунд. Слезы побежали у него из глаз. — Плохое это было место, и я решил, что стыдно нам пировать в его честь, а ему в это время быть одному-одинешеньку, когда рядом только ветер да звезды. Я принес Кетиля домой — это Кетиль и секира Вальгарда в его голове.
Он откинул плащ, отблески пламени упали на лезвие секиры, и запекшаяся кровь показалась только что пролитой. В волосах Кетиля застыл иней. Казалось, мертвец оскалился в лицо Вальгарду. В его неподвижных глазах отразился огонь. Мертвый Кетиль стоял, опершись на одного брата, и глядел на другого.
Орм медленно повернулся к берсерку, у которого под взглядом мертвеца отвисла челюсть, точно он сам был трупом. Но через мгновение Вальгардом овладела ярость. Он вскочил и крикнул Асмунду:
— Ты лжешь!
— Все знают твою секиру, — тяжело ответил Асмунд. — Хватайте братоубийцу, люди добрые, да вяжите его, чтобы мы могли его повесить.
— Оставь мне мои права, — завопил Вальгард, — дай оглянуть на это оружие.