Скафлок сказал такую вису:
Он принялся расстегивать ее пояс. Фреда покраснела.
— Бесстыдный ты, — сказала она, прикрываясь его плащом.
Скафлок удивленно поднял брови.
— Почему? Чего я должен стыдиться?
Огненное Копье отправился в путь той же ночью, вскоре после заката. На западе гасли последние пятна света. Он, как и двенадцать его спутников, был одет в зеленую охотничью тунику, а поверх нее — черный плащ с капюшоном. У копий и стрел поблескивали серебряные наконечники. Лошади играли под седлом, рядом лаяли собаки, огромные злые псы рыжей и черной масти, с горящими глазами, клыками как кинжалы, из пастей текла слюна — все помет Гарма, Фенриса и собак Дикой Охоты.
По сигналу рога Огненного Копья они пустились в дорогу. Эхо разнесло по холмам дробь копыт и лай собак. Точно порыв ветра понесся отряд между обледенелых деревьев, в ночи, которая была черней угольной ямы. В игре теней мелькали то высверк серебра, то дорогой камень на рукояти меча, то кровавая вспышка — больше ничего не было видно, но шум погони разносился по лесу из конца в конец, Охотники, углежоги, разбойники, заслышав его, вздрагивали и осеняли себя, кто знаком креста, кто — молота, а дикие звери крадучись прятались по кустам.
Ведьма издалека заслышала приближение отряда. Она сидела на корточках в убогой лачуге на месте ее прежнего дома — все силы ушли на ее недавние дела, и ни на что другое их уже не оставалось, Склонившись к огню, ведьма пробормотала:
— Эльфы сегодня ночью вышли на охоту.
— Да, — пропищала ее подружка крыса. А когда шум приблизился, добавила: — Я думаю, охота идет на нас.
— На нас? — ведьма вздрогнула. — Почему ты так решила?
— Они скачут прямо сюда, а ведь ты — недруг Скафлока, а значит — и Имрика.
Крыса, задрожав от страха, вскарабкалась ей на грудь.
— Теперь, матушка, торопись, зови на помощь, или мы пропали.
У ведьмы уже не оставалось времени для обрядов и жертвоприношений, но она со стоном выкликнула заклинание, которому ее научили, и некто чернее ночи предстал перед огнем.
Она распласталась перед ним. Пришельца окутывали тусклые язычки холодного голубого пламени.
— Помоги, — завыла ведьма. — Помоги, эльфы уже рядом.
Его глаза глядели на нее без гнева и сожаления. Звук погони становился все ближе.
— Помоги! — завопила ведьма.
Он заговорил, и его голос, сливаясь с дыханьем ветра, казалось, звучал из неимоверной дали.
— Почему ты взываешь ко мне?
— Они… они ищут… моей смерти.
— Что из того? Я слышал, когда-то ты сказала, что не боишься смерти.
— Моя месть еще не завершена, — рыдала ведьма. — Я не могу умереть, не узнав, не зря ли я старалась, не зря ли платила такую цену. Господин, помоги своей слуге!
Охотники приближались. Она чувствовала, как земля дрожит под копытами коней.
— Ты не слуга моя, ты — моя раба, — прошелестел голос. — Что мне из того, достигла ли ты своих целей? Я — Повелитель зла — беспощаден. Ты думаешь, что заключила со мной сделку и можешь чего-то требовать? Ты заблуждаешься. Все совсем не так: смертные не продают мне свои души, они — дарят мне их.
Князь Тьмы исчез.
Ведьма завизжала и выбежала из лачуги. Собаки, почуяв того, кто только что ушел отсюда, отпрянули с лаем.
Ведьма обернулась крысой и заползла в нору под корнями дуба друидов.
— Она где-то рядом, — крикнул Огненное Копье. — Смотрите! Собаки взяли след!
Свора окружила дуб. Ищейки с визгом принялись в погоне за добычей разрывать нору под корнями. Ведьма выскочила из норы и, обернувшись вороной, взлетела. На луке Огненного Копья зазвенела тетива. Ворона упала на землю и превратилась в старуху. На нее тут же набросились собаки. С груди старухи спрыгнула крыса. Одна из лошадей раздавила ее копытом, подкованным серебром.
Собаки разорвали ведьму на части. Перед смертью она успела крикнуть эльфам:
— Будьте прокляты! Пусть несчастья постигнут Альфхейм! И скажите Имрику, что Вальгард Подменыш жив и знает…
Тут ее слова оборвались.
— Легкая охота, — сказал Огненное Копье. — А я боялся, что нам не обойтись без колдовства, что отыскивать ее следы через столько-то лет может быть придется в чужих землях. — Он повел носом, принюхиваясь к ветру. — Теперь остаток ночи мы можем посвятить лучшей забаве.
Имрик сполна наградил охотников, но когда они в недоумении рассказали ему о последних словах своей жертвы, нахмурился.