Фреда отшатнулась и, задыхаясь, попыталась воззвать к Небесам. Но ее остановил вдруг зазвучавший голос — глухой, медлительный, созвучный ветру, он надвигался на Фреду с неумолимостью снежной лавины.
— Я пришел помочь, а не навредить. Хочешь ли ты спасти своего мужа?
Фреда без единого слова рухнула на колени. Внезапно сквозь лунные блики, сквозь снегопад, за сугробами, за многими милями скованной морозом земли она увидела Скафлока, который бежал вверх по склону холма. Безоружный, изможденный, он со стоном пытался оторваться от псов, которые преследовали его по пятам. Собачий лай несся ему вослед.
Видение поблекло. Перед Фредой вновь стоял ее ночной призрак.
— Ты — Один, — прошептала она, — и мне нельзя иметь с тобой дела.
— Несмотря на это, я бы мог спасти твоего возлюбленного, ведь он-то язычник. — Единственный глаз бога уставился на нее, точно пронзал насквозь. — Но заплатишь ли ты мне мою цену?
— Чего ты хочешь?
— Думай, быстрей, собаки вот-вот разорвут его.
— Ты получишь ее, получишь…
Он кивнул.
— Что ж, тогда поклянись мне своей душой и тем, что свято для тебя, что, когда я приду за тобой, ты отдашь мне то, что носишь под поясом.
— Клянусь! — вскрикнула Фреда.
Слезы туманили ее глаза, грудь разрывали рыдания. Один не так уж безжалостен, как о нем говорят, если просит только снадобье, которое ей подарил Скафлок.
— Клянусь, повелитель, и пусть земля и Небеса накажут меня, если я не сдержу клятву!
— Добро. Теперь тролли пошли по ложному следу, а Скафлок уже здесь. Не забудь о своих словах, женщина!
Мрак сгустился, тучи закрыли луну. А когда ветер снова разорвал их, Странник исчез.
Но Фреда этого уже не заметила. Она обнимала своего Скафлока. А он, как ни поражен был тем, что некая сила, вырвав его из клыков троллиных собак, спасла и перенесла к возлюбленной, тоже первым делом принялся целовать ее.
XX
Не пробыв и двух дней в пещере, Скафлок вновь заторопился в дорогу. Фреда не плакала, но чувствовала, что в горле у нее стоят непролитые слезы.
— Ты думаешь, это заря встает для нас, — сказала она утром второго дня. — Но я чувствую: это — ночь.
Он удивленно взглянул на нее.
— О чем ты?
— Этот меч исполнен зла. И то, что нам предстоит, — недоброе дело. И ничего доброго оно не сулит нам и в будущем.
Скафлок положил руки ей на плечи.
— Я понимаю, тебя не радует то, что придется заставить пройти твоих родичей дорогой страдания. Я этому тоже не рад. Но кто же еще среди мертвых согласится помогать нам, а не вредить? Оставайся здесь, Фреда, если тебе не снести этого.
— Нет-нет, я буду с тобой и на краю могилы. Дело не в том, что я боюсь моей мертвой родни. Живые или мертвые, мы любим друг друга, а теперь эта любовь принадлежит и тебе. — Фреда опустила глаза и прикусила губу, чувствуя, как она дрожит. — Если бы эта мысль пришла в голову тебе или мне, я бы опасалась куда меньше. Но совет Лиа — это не к добру.
— Зачем ей желать нам зла?
Фреда покачала головой, но ничего не ответила. А Скафлок задумчиво сказал:
— Признаться, мне совсем не нравится твоя встреча с Одином. Не в его обычае просить малую плату, но я не понимаю, что же он имел в виду.
— А меч, сломанный меч, Скафлок, ведь если его снова скуют, в мир войдет ужасная сила, бесконечное зло.
— Да, для троллей.
Скафлок горделиво вскинул голову, так что его кудри коснулись закопченных сводов пещеры. Его глаза вспыхнули во мраке.
— У нас нет теперь другой дороги, хоть эта и тяжела. И никто не избегнет своей судьбы. Лучше храбро встретить ее лицом к лицу.
— И плечом к плечу. — Фреда склонила свою рыжекудрую голову ему на грудь, и слезы снова закапали из ее глаз.
— Еще об одном я хотела попросить тебя, мой любимый.
— О чем?
— Давай пустимся в путь не сегодня вечером. Подожди еще один день, только один, и тогда мы отправимся. — Она сжала своими руками его руки. — Только один день, Скафлок.
— Зачем? — спросил он недовольно.
Фреда промолчала, и вскоре в ее объятиях он забыл о своем вопросе. Но Фреда помнила, помнила даже тогда, когда эти объятия становились все тесней и она слышала биение его сердца, и это наполняло горечью ее поцелуи.
Что-то подсказывало ей, что это — их последняя ночь.
Солнце встало, тускло блеснуло в полдень и на закате скрылось в тучах, которые буря гнала с моря. Ветер волком выл над валами, с грохотом разбивавшимися о скалы. Едва стемнело, как откуда-то с небес раздался звон копыт, обгоняющих ветер, звуки погони и собачьего лая. Скафлок вздрогнул. Это мчалась Дикая Охота.