По сравнения с ними ее представление казалось чем-то особым, уникальным, она была не танцуещей шлюхой, как они, а грациозной девушкой-полуэльфом, скромной и женственной, осознающей красоту своего тела и радовавшейся, что может принести его им.
Вместо того, чтобы выствавить на показ свое голое тело, она показывала кокетливою и игривую женственность. Вместо похотливого кручения попой — очаровательную чувственность. Вместо наглой провокации она танцевала нежное приглашение, постепенно нараставшее до кульминации. Она всегда умела завести их, довести до безумства.
Да, подумала она, это я умею делать. Но в конце концов и это иллюзия, жалкая замена той реальности, которой о на никогда не знала и о которой мечтала.
Она думала, что в Алтаруке все будет по-другому. Да, дом удовольствий был побольше и публика была более солидной. Да, ей платили получше, а чаевые была намного больше. И, да, условия работы были намного лучше, комнаты были больше, комфортабельнее, всегда были наготове помощницы, чтобы помочь одеться и накраситься. Но во всех остальных отношениях не изменилось ничего: то же самое давление, чтобы быть «поласковее» с клиентами, постоянные сексуальные притязания посетителей и персонала, грубые шуточки клиентов, постоянные щипки, пошлепывания, касания… В конце концов изменилось только место. Даже рожи были одни и те же.
Крикет подобрала свое платье и пошла за сцену, к комнате для переодевания. В коридоре, когда она одевала платье, она ощутила себя пустой и ущербной: красивая, сексуальная и чувственная оболочка вместе с глубокой внутренней меланхолией. Она нашла новую работу и новое место, но, в остальном, не изменилось ничего. Она точно так же движется по жизни, и точно так же не может найти его.
И какой смысл держаться за свой идеал, которого не существует? Что за радость, ждать своего героя, ведь в конце концов все гороические рассказы приведут к одному и тому же, основному инстинкту. Для чего верить в добродетель, любовь и честь — они просто маски для амбиций, наслаждения и беспринципности. Если мужчины врут ей на каждом шагу, быть может и ей лучше продать свои иллюзии? Что останавливает ее? Почему не покончить с этим раз и навсегда?
Войдя в комнату для переодевания, она резко остановилась, ее глаза удивленно расширились. Все остальные танцовщицы были снаружи, с клиентами, но она был не одна. Эдрик, скрестив ноги, развалился в кресле прямо перед ней. Его руки играли с кинжалом.
— Крикет, почему бы тебе не поздороваться со старым другом?
Она сердито поджала губы. — Ты подонок, — сказала она. — Ты никогда не был моим другом. Ты лгал мне, обманывал меня каждым своим словом.
— Ну да, во многом, возможно, но не во всем. Я сказал, что ты прекрасна, так оно и есть. Я сказал, что ты можешь свести любого мужчину с ума, и ты действительно можешь. Я сказал, что та же самая эльфийская кровь течет в наших венах, и она действительно течет. Я также сказал, что я из племени, и не соврал.
— Про мальчика-человека, да, это я выдумал. Это была часть роли, которую я играл. Мои настоящие вкусы лежат совсем в другом направлении.
— Я не могу поверить, что у тебя хватило наглости явиться сюда после всего, что ты сделал, — сказала Кикет. — Чего ты хочешь?
— Тебя, — сказал Эдрик.
— Меня? Да ты, наверное, шутишь!
— На самом деле у меня были совсем другие планы, когда я прискакал в Алтарук, но мне не повезло, дела пошли совсем не так, как надо. Вообще в последнее время счастье изменило мне. Так что сейчас я должен бежать из этого города, и чем быстрее, тем лучше, но мне пришло в голову взять заложника, это улучшит мои шансы.
Крикет повернулась и бросилась к двери, но Эрик двигался намного быстрее и настиг ее в то мгновение, когда она выбежала в большой зал дома удовольствия. Он схватил ее руку и вывернул ее за спину, одновременно прижав кинжал сзади к ее шее. — Не глупи, — сказал он. — Эта жизнь не для тебя. Ты кончишь как все эти шлюхи. Но ты не похожа на них. Когда-то ты была в племени. И можешь стать снова, стать Леди Теней, свободной и гордой, не принадлежащей ни одному мужчине.
— За исключением тебя? — презрительно фыркнула она. — Ну просто невозможно сопротивляться такому очаровательному предложению. Кинжал у горла леди — безусловно верх галантности.
— Готов согласиться, что я не слишком галантен, — сказал Эдрик. — Но, конечно, и ты не слишком леди. Нет сомнений, начало нашей романтической связи не слишком впечатляет, но хотя ты и не можешь оценить этого сейчас, я делаю тебе лучше, вытаскивая отсюда. У тебя слишком много возможностей потерять саму себя, деградировать, стать как они все в этом доме удовольствий.
— А стать твоей женщиной означает для меня еще большую деградацию, — резко сказала Крикет.
Один из огромных, мускулистых охранников появился перед ними. — Что здесь происходит?
— Прочь с дороги, пустоголовый амбал, — скомандовал Эдрик, — иначе я разрежу ей горло от уха до уха.
Глаза охранника расширились, когда он заметил кинжал у шеи Крикет. Он отступил на несколько шагов назад, а потом отошел в сторону, чтобы дать им пройти. Когда Эдрик проходил мимо охранника, он внезапно толкнул Крикет на него, охранник отшатнулся и замер, ударившись спиной о стену. Эдрик мгновенным, четким движением прыгнул к нему, всадил кинжал ему в бок, а потом дернул Крикет обрано к себе, пока здоровенный мужчина сползал по стенке.
— Зачем? — с отвращением спросила Крикет.
— Чтобы быть увернным, что он не сделает какую-нибудь глупость, а заодно предметный урок для тебя, дорогая, — сказал Эдрик. — То же самое случится с любым, который попытается помешать мне, так что имей это в виду, если хочешь избежать лишней крови. Сейчас мы с тобой вместе, спокойно, пойдем к двери. Если кто-нибудь попытается остановить нас или заговорить с тобой, быстро избавься от него, иначе это сделаю я.