— Ну, ее зовут Фреда, дочь Орма, она из уничтоженной семьи, проживавшей на юге, в стране датского Закона…
— Фреда… дочь Орма… Имрик был ошеломлен.
— Что! Да это… значит…
В комнату ввалился Скэфлок. Его изможденный вид поразил их. Ему понадобилось немного времени, чтобы собраться с мыслями и начать говорить; затем он рассказал о случившемся с ним.
— Что Тор имел в виду? — прокричал он в конце. — Кто я, Имрик?
Я понимаю, что он имел в виду, тяжело ответил эльф, и поэтому тайна твоего рождения останется со мной, Скэфлок. Все, что я тебе скажу, это то, что ты произошел из хорошей семьи и можешь не стыдиться своей крови… — и он начал говорить в своей мягкой, спокойной манере, пока Скэфлок и Лиа не ушли от него, успокоившись.
Но когда они ушли, он забегал туда-сюда, бормоча себе под нос: — Кто-то каким-то образом толкнул нас на эту коварную дорогу. — Он крепко стиснул зубы. — Лучше всего отделаться от девушки… хотя нет, Скэфлок будет защищать ее со всей силой, и, если я пойду против нее, он это быстро поймет и… Тайна должна быть сохранена. Скэфлока она не будет особенно волновать, здесь он мыслит подобно эльфу. Но если он что-нибудь узнает, то и девушка наверняка поймет, что они нарушили самый суровый закон, данный человечеству. В отчаяния она будет готова сделать все что угодно. А нам нужен Скэфлок.
Имрик вынашивал разные планы, он подумал, что, может, нужно соблазнить Скэфлока другой женщиной. Но нет, его приемный сын в состоянии распознать любое зелье, и к тому же даже боги не имеют власти над любовью. Если эта любовь умрет сама собой, то тайна просто больше не будет иметь никакого значения. Но Имрик не смел надеяться, что все может так просто решиться. Правда о родителях Скэфлока должна быть похоронена, и чем скорее, тем лучше.
Граф эльфов начал вспоминать. Насколько ему это удалось (трудно удержать в памяти в порядке сотни прожитых лет), он вспомнил, что, кроме него самого, все известно только одной.
Он послал за Файрспиром, отличным воином, все еще молодым в свои двести лет, но хитрым и сильным колдуном.
— Примерно двадцать лет назад, на юге в лесах жила ведьма, — сказал он. — Может быть, она умерла или живет где-нибудь в другом месте, но я хочу, чтобы ты нашел ее… и, если она еще жива, убил.
— Хорошо, господин, — покачал головой Файрспир. — Если я могу взять несколько охотников и псов, то мы бы могли отправиться на поиски вечером.
— Бери все, что тебе нужно, и отправляйся скорее. Не спрашивай меня о причинах моего приказа и не говори о нем после.
Фреда встретила вернувшегося Скэфлока с ликованием. Кроме ее удивления перед великолепием Эльфхьюфа, ее охватывал испуг, хотя она делала мужественное лицо, когда Скэфлок покидал ее. Обитатели замка, высокие, гибкие эльфы и их женщины бессмертной красоты, карлики, кобольды и даже более древние существа, служившие им, вюферны, с которыми они ходили на охоту, львы и леопарды, которых они держали в качестве домашних животных, грациозность лошадей и собак — все это было для нее чужим. Прикосновение эльфов было холодным, лица эльфов походили на лица статуй и в то же время были не по-человечески подвижны, речь, одежда, сам уклад жизни, который сложился здесь за многие столетия, отталкивали ее. Мрачный аромат замка, который одновременно был голой вершиной холма, колдовство, парящее в бесконечной теплоте его сумерек, существа, живущие на вершинах, в лесах и водах, — угнетали ее своей странностью.
Но когда рядом с ней был Скэфлок, казалось, что Эльфхьюф лежит на краю небес. (Да простит ей Бог за то, что она так думает, и не сменит этот мир язычества на священный холод и темноту монастыря.) Он был веселый и озорной, она не могла не смеяться рядом с ним, он пел песни, все в ее честь, а его руки и губы будили безумство, которое не прекращалось до тех пор, пока веселье не растворяло саму плоть и не превращало их в единое вечно поющее. Она видела его в сражении и знала, что мало воинов как из земель людей, так и из земель Фэри могли устоять перед ним в бою, и этим она гордилась; в конце концов, она сама происходила из рода воинов. И она была не просто дочерью или сестрой, не так ли? Потому что чары, которым она не смогла противостоять, так быстро растворили ее горе и наполнили ее счастьем, У нее не было выбора: Скэфлок не стал бы ждать, когда кончится год траура, а кто еще мог бы быть лучшим отцом внукам Орма и Эльфриды? Но с ней он был всегда нежен.
Фреда знала, что он ее любит. А иначе почему бы он стал уделять ей столько своего времени, он, который может иметь любую из женщин — эльфов? Она не могла знать, почему и насколько глубоко она проникла в его душу, которая раньше ничего подобного на знала. Скэфлок не осознавал своего одиночества, пока не встретил Фреду. Он знал, что, если он не заплатит определенной цены, а этого он никогда не сделает, когда-нибудь он умрет. Его жизнь будет лишь короткой вспышкой в долгой памяти эльфов. Было приятно иметь кого-то, похожего на себя, рядом.
В первые дни, проведенные вместе, они много что делали. Ездили на быстрых лошадях, катались на изящных лодках и обошли много холмов и лесов. Фреда была умелым стрелком из лука: Орм хотел, чтобы женщины его семьи были способны защитить себя. Когда она шла среди деревьев с луком в руке и ее волосы блестели медью, Фреда походила на молодую богиню охоты. Они смотрели на фокусников и актеров, слушали музыкантов и скальдов, которые развлекали эльфов, хотя их искусства были часто хитры и утонченны для человеческого глаза и уха. Они были в гостях у друзей Скэфлока: гномов, которые жили под корнями деревьев. У стройных белых водных фей, у старого фавна с печальными глазами, у разных диких животных. Хотя Фреда не могла с ними разговаривать, она всегда с интересом за ними наблюдала.
Иногда она думала о будущем. Когда-нибудь она, конечно, должна привести Скэфлока в землю людей и окрестить его благое деяние, за которое ее сегодняшние грехи несомненно будут прощены. Но не сейчас. В Эльфхьюфе не существовало времени, она не чувствовала, как проходят дни и ночи, и было столько всего…
Она бежала в его объятия. То, что до сих пор его мучило, исчезало, когда он видел ее: молодую, стройную, гибкую, с длинными ногами, скорее девочку, чем женщину, и в то же время его женщину. Он обнял ее за талию, подкинул в воздух и снова поймал. Они оба громко смеялись.
— Отпусти меня, — задыхалась она, — отпусти, чтобы я могла тебя поцеловать.
— Сейчас, — Скэфлок снова подбросил ее и произнес заклинание. Она стала совершенно невесомой и повисла в воздухе, болтая ногами, задохнувшись от радости и удивления. Скэфлок подтянул ее к себе, и она повисла перед ним и поцеловала его.
— Вот мне и не нужно сгибать для этого шею, заявил Скэфлок. Он тоже стал невесомым и вызвал к ним облако, не сырое, а похожее на белые перья, на которое они и сели. Из его середины выросло дерево, его ветви были тяжелы от множества плодов, и между его ветвей светились радуги.
— Когда-нибудь, сумасшедший, ты забудешь, как делать какой-нибудь из своих фокусов, упадешь на землю и разобьешься на мелкие кусочки, — сказала Фреда.
Он подвинул ее ближе к себе и посмотрел в ее серые глаза. Затем Скэфлок посчитал веснушки на ее носу и за каждую из них поцеловал ее. Надо тебя всю раскрасить, как леопарда, сказал он.
— Тебе нужны для этого поводы? — мягко спросила она. — Я и так твоя, мой милый. Как прошла твоя охота?
Он вспомнил и нахмурился: — Хорошо?
— Тебя что-то беспокоит, милый. Что случилось? Всю эту ночь раздавался шум рогов, топот ног, стук копыт. С каждым днем я вижу все больше вооруженных эльфов в замке. Что это, Скэфлок?
— Ты же знаешь, у нас война с троллями, — сказал он. Мы ждем, когда они нападут на нас, потому что в горах нам будет трудно использовать нашу скорость, а они смогут полностью использовать свою силу.
Она вздрогнула: — Тролли…
— Не бойся, — Скэфлок справился с неприятным чувством. — Мы встретим их у моря и разобьем. Любой, пришедший на нашу землю, останется в ней, у нас ее достаточно, чтобы закопать их. А затем, когда их главные силы будут сломлены, будет несложно разрушить Тролльхайм. О, схватка будет веселой, но Эльфхайм просто не сможет не победить.