Зашумел народ, заволновался, но тут прогремел ружейный залп, и снова все замерли. Не умолкал один лишь Момун.
— Хватайте разбойника! — не выдержал, завопил Насриддин.
Два сарбаза и два казака подскочили, схватили Момука, завернули ему руки за спину. Он не сопротивлялся.
— Повесьте! Повесьте меня рядом с ним! На что мне жизнь без него? — кричал он, глядя на туго натянувшуюся веревку виселицы.
Полковник Меллер-Закомельский поспешил торжественно объявить:
— Свершилось справедливое возмездие!
Толмач перевел. Народ встретил эти слова молчанием…
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
Обманув и сбив со следа настигающий его отряд барона Витгенштейна, Абдылла-бек и с ним еще человек тридцать скрылись в горах Саркол и двинулись в сторону Афганистана.
Куда ни обрати взор — голое, выжженное солнцем предгорье. Чужая, незнакомая земля, она как будто самим своим суровым обличьем предостерегает пришельцев, и кажется, что в глубине ее затаилось зло. Там, впереди, на самом дне пересыхающего русла медленно влечет мутную воду неглубокая река.
Абдылла-бек поднялся на высокий холм и, натянув повод усталого саврасого коня, остановился, из-под руки оглядел окрестность. По берегу реки виднелись редкие, пожухлые заросли тамариска, кое-где у самой воды трава еще зеленела. Здесь, на холме, неумолчно стрекотали кузнечики; то и дело вылетали они из бурьяна, треща крыльями. Смутно и тоскливо было на душе у Абдылла-бека. Вспомнилась зеленая Фергана… Ах, Фергана, Фергана — шелковый ковер невиданной красоты… Осенью она пахнет хлебом и дынями. Абдылла-бек тяжко вздохнул, опустил голову, чтобы не увидали джигиты его омраченное лицо, и повернул коня к берегу.
На ночевку остановились у воды, выбрали место, которое было еще не вытоптано. Растянули палатки.
Абдылла-бек улегся, но успокоиться не мог. Сон не шел к нему, несмотря на то что много дней не сходил он с коня и дремал только в седле. Он пытался уснуть и так и сяк, но не получалось, — думал, прислушивался, то и дело открывал глаза, вперяя их во тьму. В конце концов набросил на плечи чекмень и вышел. Тихо было кругом. Задремали, должно быть, и караульные джигиты. В небе прямо перед ним горела яркая предутренняя звезда. Легкими порывами проносился вдоль берега прохладный ветер. Абдылла-бек долго ходил взад-вперед; предрассветная свежесть охладила разгоряченную голову, ушли куда-то беспокойные мысли, он вернулся в палатку и уснул.
Проснулся он оттого, что у входа заговорили. Красноватые солнечные лучи пробивались в палатку.
— Откуда путь держите? — спросил по-тюркски хрипловатый голос.
— Из кокандских земель, — услышал Абдылла ответ своего джигита Акбалбана. — Мы едем к афганскому паше…
Незнакомцы заговорили между собой по-персидски. Абдылла-бек хорошо знал этот язык и понимал все. "Он говорит, что они едут в гости к самому повелителю", — произнес тот, первый, хрипловатый голос. "Странные люди. Непонятные люди. Ложь это. На что нужны повелителю эти разбойники? Хитрят они. Затеют еще, чего доброго, смуту в народе, убирались бы они лучше прочь", — сказал второй, и Абдылла-бек горько усмехнулся: вот что приходится выслушивать по воле всемогущего бога!
Он представил себе смуглое лицо хриповатого афганца. Тот опять заговорил по-тюркски:
— Послушайте-ка, мусульмане, эта земля хозяйская, заповедная. На сегодня, так и быть, оставайтесь, а завтра с богом в путь, ладно?
Акбалбан ничего не сказал, но, должно быть, кивнул головой, потому что афганцы тут же собрались уезжать, запонукали коней. Немного погодя послышался удаляющийся топот копыт.
Акбалбан вошел в палатку.
— Где там удайчи, что он делает? Позови-ка, — попросил Абдылла-бек.
Вскоре Акбалбан вернулся с Сулейманом-удайчи. Тот вошел небрежно, дорогой халат внакидку, сапоги на босу ногу…
Сулейман-удайчи под Уч-Коргоном покинул Исхака, ушел от карательного отряда и бежал в горы Саркол, где и повстречался с Абдылла-беком. Он был зол, как волк, который, чтобы освободиться от капкана, отгрыз себе лапу…
— Добро пожаловать, удайчи, — пригласил Абдылла-бек, испытующе глядя на Сулеймана. А тот не сказал ничего, только вздернул вверх украшенный редкой растительностью подбородок и, прямо глядя на бека маленькими желтыми глазками, кивнул: пришел, мол. И сел у порога.
— Отчего вы не проходите сюда? — вежливо спросил Абдылла, но Сулейман будто и не слыхал.
— Сулейман-ага, — мягко заговорил тогда Абдылла, — такова, видно, наша с вами судьба, что попали мы в это дикое и пустынное место…