— Ну? — перебил его Сулейман, на лице которого написано было явное отвращение. — Что ты еще скажешь?
— Вы распоряжались казной, так вот, осталось ли от нее что-нибудь, осталось ли, Сулейман-ага, хоть немного монет?
— Так! — встряхнулся Сулейман. — Ну и что ты стал бы с ними делать?
— Вы сами понимаете, что являться к афганскому эмиру с пустыми руками нам не пристало. Мы оба были люди в своей стране значительные, стало быть, и в чужом краю надо нам хранить свое достоинство…
Какое у тебя теперь осталось достоинство? жестко сказал Сулейман. — Нет у меня ничего. А и было бы, так тебе не дал бы.
— А почему, позвольте узнать, не дали бы? Разве не были мы равными в орде? И разве не одинакова наша завтрашняя судьба? Подумайте-ка. Разве я хлопочу только о себе?
— Ты ко мне не приставай! И не допрашивай меня, сын шлюхи!
Абдылла-бек ушам своим не верил. А Сулейман продолжал:
— Чего глаза-то вылупил? Из-за таких подлецов, как ты, мы и очутились в этой проклятой пустыне. Еще языком мелет. Еще болтает о завтрашнем дне, туда его и перетуда! Эх, надо было всех вас уничтожить да и начать дело заново! Думал я…
— Опомнись, удайчи! — еле выговорил досиня бледный Абдылла-бек.
Сулейман встал, резким движением отряхнул полы.
— Хватит! Нет больше твоей власти надо мной!
— Постой! — крикнул Абдылла-бек.
Сулейман выхватил из-за пояса пистолет, но Акбал-бан успел ударить его по руке. Пуля просвистела мимо головы Абдылла-бека и продырявила шелковую стену палатки. В палатку вбежали джигиты, скрутили Сулейману руки.
— Оставьте его, отпустите… — сказал Абдылла. — Убирайся, да помни, что я еще сволоку тебя в Коканд, как тушу на козлодранье!
— Это мы еще посмотрим! — отрезал ничуть, по-видимому, не испуганный Сулейман и с руганью вышел из палатки.
Абдылла-бек погрузился в раздумье.
Он не мог примириться с тем, что утратил высокое положение и власть. Готовый на любые жертвы, вплоть до собственной жизни, собрал он в Гульше войско и приготовился к битве. Ранней весной генерал Скобелев выступил в так называемый Алайский поход. Абдылла-бек ожидал, что Скобелев двинется через узкий проход Джанырык. Но нашелся среди своих предатель — Иманкул, который показал Скобелеву прямую дорогу в Гульшу. Абдылла-бек проиграл сражение, был наголову разбит и бежал в Саркол.
Воспоминания вели его все дальше. Припомнился ему красный альчик — биток.
Давно, очень давно это было. После казни отца прошло несколько лет, прежде чем решился молодой Абдылла поехать ко двору. Излюбленным развлечением придворных была игра в альчики. Абдылла-бек в игре не принимал участия, молча стоял в толпе зрителей и смотрел. Одна из партий явно проигрывала, у ее участников оставалась надежда только на последний, дополнительный удар — на него имеют право проигрывающие. Старший игрок оглядывался — искал, кого бы поставить, кого бы назначить для этого решающего удара. Взгляд его упал на Абдыллу. "Не попробуешь ли ударить, добрый джигит?" Абдылла вежливо поклонился: "Если вы доверяете мне судьбу вашей игры, попробую…" — "А, все уж равно, джигит, игра почти наверняка проиграна, встань", — и старший протянул ему белый биток. Абдылла взял биток, подержал в руке, поклонился восседавшему на особом возвышении Кудаяр-хану, которого обмахивали веером из перьев райской птицы. "О повелитель! Дозволено ли мне будет бороться верхом на собственном скакуне?" — так Абдылла попросил разрешения использовать собственный биток. Кудаяр-хан приветливо кивнул головой. Абдылла вернул хозяину белый биток и достал из кармана свой, вырезанный из колена шестилетнего оленя и окрашенный в красный цвет. Абдылла выбил подряд несколько альчиков, а когда дошел до того, который ставится в центре и называется "ханом", выпрямился и с поклоном принес извинение: "Прошу прощения, бек-ата, что мне приходится в присутствии священного повелителя бить по альчику-хану…" Тонкое знание приличий, обнаруженное Абдыллой, вызвало громкие похвалы. Кудаяр-хан привстал, Абдылла поклонился ему. Кудаяр-хан явно обратил внимание на красный биток, как будто узнал его, и с любопытством переводил взгляд с молодого человека на альчик в его руке. Абдылла смутился. Биток положила ему в карман, провожая в путь, его мудрая и проницательная мать Курманджан-датха-аим и сказала при этом напутствие: "Семь поколений твоих предков владели этим красным альчиком, теперь ты, сын мой, пользуйся в игре битком, приносящим счастье". И теперь Абдылла стоял оробелый, не смея взглянуть на хана. "Это биток Алымбека?" — спросил Кудаяр-хан, подняв брови. "Да, повелитель", — еле выговорил Абдылла. — "То-то я его сразу признал!" — и он протянул руку за альчиком. — "А ты, стало быть, Абдылла, добрый джигит". — "Да, повелитель…" — "Хорошо, — ласковым голосом произнес хан. — Но почему же ты, бек, не принял участия в большой игре, а только в розыгрыше?" И, вернув ему альчик, хан, сопровождаемый своим ближайшим окружением, удалился по направлению к диванхане… Абдыллу все поздравляли: "Счастье вам улыбнулось, бек…"