Омар-хан незадолго до смерти женился на красавице — дочери одного ходжи. Когда Омар умер, этот вероотступник Мадали взял ее себе в жены, прельстившись ее красотой. На этом и поймал его Насрулла-батыр-хан. "Мадали женился на своей мачехе, он нарушил шариат. Не может вероотступник, осквернитель шариата занимать мусульманский престол!" И Насрулла-батыр-хан пошел войной на вероотступника, опозорив его перед народом. Мадали-хана убили, можно сказать, на пороге его собственного дворца. И объявили, что народ Коканда отныне будет находиться под властью и защитой счастливого и справедливого эмира благородной Бухары Насруллы-батыр-хана. В Коканде эмир оставил своего наместника. Понял теперь, свет моих очей? Ты рос сиротой, но расправь свои крылья. Жизнь согнула тебя, но ты распрями плечи. Время обратило к тебе свое лицо. Садись на боевого коня, отвоюй свое счастье у Насруллы-батыр-хана! За счастье надо бороться. Случай, какой выпал тебе, приходит раз в жизни…
Аджибай-датха закашлялся, отпил из чашки глоток кумыса и, поставив трясущейся рукой чашку на кошму возле себя, повернулся к Шералы. Он ждал от него умного слова. Слезы потекли у Шералы по лицу.
— Дядя… Куда же мне одному…
Аджибай-датха покачал головой.
— Об этом ты не беспокойся, свет моих очей, — ласково сказал он. — Все, кто собрались здесь, тебя не оставят. Аксы, Талас, Чаткал в твоей воле. Все, кто способен сесть на коня, придут в твое войско. Что? Боишься? Не бойся ничего. Смерть никого не минует, а когда она придет — сегодня или завтра, — не все ли равно? Потомок султана должен отстаивать свою честь, наследие своих отцов, свой законный престол. Честь превыше смерти. Дабы не осквернить твою священную кровь в потомстве, я дал тебе в жены дочь бия Токтоназара из рода тубай. Род твой не иссяк, у тебя трое детей. Нет у тебя причин для страха, все четыре стороны света для тебя безоблачны и святы.
Одряхлевший датха тяжело дышал, долгая речь утомила его, но он нашел силы поднять руку и указал Шералы на незнакомого человека, который сидел справа от Аджибая.
— Вот Юсуп, бий Аксыйской области…
Шералы глянул на щуплого незнакомца, и глаза его встретились со взором острым и светлым, как у степного сокола-ителги. Аджибай-датха тем временем повел рукой влево, где сидел рослый, могучий и темнолицый джигит.
— А этого ты знаешь. Наш младший брат Сыйдали-бек. Один из них будет твоим наставником, другой — предводителем войска.
Шералы не смел распрямить спину, не смел поднять голову. Склонился, словно в порыве благодарности, к подолу богатого халата Аджибая-датхи. Аджибай продолжал говорить:
— О, бренный мир! Если бы свет молодости сиял на моем лице, если бы силы в руках! Ты сам видишь, дорогой мой, состарился я… Следуй за этими двумя людьми, которых я указал тебе, сынок, и ты достигнешь цели, а достигнув, отблагодаришь и возвеличишь их. Пусть поможет тебе твой разум. Умей быть благодарным за бескорыстную помощь, за верную службу. Будь щедр к народу, который склоняется перед тобой.
Шералы обливался потом. Он не в силах был слово вымолвить.
Аджибай-датха обратился к Юсуп-бию.
— Брат мой Юсуп, ты начинаешь трудное дело, — раздумчиво сказал датха. — Но время на твоей стороне, ты исполнишь желаемое. Море волнуется не оттого, что бьется о скалы, — буря поднимает волны. Народ подобен морю. Нашествие Насруллы-хана подняло, взбудоражило народ. Пользуйся моментом и не медля седлай коней. В обычное время ты этот народ даже на охоту не скличешь, а сейчас он неудержимым потоком ринется в ту сторону, куда ты его направишь. Ты это и сам знаешь, брат мой, аллах дал тебе зоркий взгляд и твердый разум. В добрый путь! Пусть хранят тебя духи предков. Аминь! — и датха молитвенно провел по лицу худыми руками. — Я поручаю вам Шералы, а вас поручаю вашей совести. Аллау акбар!