Мама кивает. Соглашается либо со мной, либо со своими какими-то мыслями. Спрашивать не хочется, да и Василина вернулась на кухню.
— Может, приборы тоже уже разложить? — спрашивает она, снова погашая накаленную атмосферу.
— Да, думаю, уже пора, — соглашается мама и достаёт с верхней полки набор на двенадцать персон.
Обычно мы убираем лишние, но в этот раз мама не стала перебирать приборы, отдала всю коробку.
— Мы накрываем стол на двенадцать человек? — интересуюсь, пока Василина снова ушла в зал.
— Нас уже шестеро, Маффин твой, ещё я двух коллег позвала.
— А ещё трое? — быстро посчитав в уме, спрашиваю с опаской.
Знаю я семью из трех человек…
— Я позвала Веру с девочками, — наконец признается мама.
Вот это улов!
— Вы помирились?
— Нам всем скоро сорок, пора отбросить старые распри.
— Они точно все придут? — делаю акцент на слове «все».
— Обещали… — виновато отвечает мама, хотя это её праздник, кого захотела, того и пригласила.
На один вечер уж можем и мы засунуть подальше свои «старые распри». Подумав это, подхожу к маме и обнимаю её со спины.
— Ты правильно сделала, всё-таки столько лет дружили! — подбадриваю, пытаясь размыть её чувство вины.
Но вечер точно перестаёт быть томным…
30. Василина
— Интересная у них семейка, да? — спрашивает Карина, пока я складываю посуду в мойку.
За столом действительно в один момент растеклось раскалённое пекло, напряженными были все гости, но обсуждать это даже с Кариной кажется неправильным, мы всё ещё на празднике.
А она как будто не понимает и продолжает препарировать:
— Все семьи интересны по-своему, — отвечаю нейтрально, чтобы прекратить разговор или перевести его на другую тему.
— А ты знала, что нас тоже пригласили? — не унималась Амирханова младшая.
Она вообще весь вечер с меня глаз не сводит. Взгляд вроде бы не тяжёлый, но непривычно быть под обстрелом Карины.
— Нет, когда вы вошли, тогда и узнала.
Хочу спросить, почему она пошла за мной на кухню, когда все остались за столом, но не успеваю.
— Атласов не знал, что мы придём! — раздался голос Зарины в дверном проёме.
Подруга выглядит превосходно, в отличие от меня, надела красное платье, которое смотрится отпадно на фигуре песочные часы.
Зарина готовилась к вечеру, видно невооруженным глазом. Подкрасилась, волосы завила, даже маникюр успела сделать, неброский, но приметный, ведь Амирханова терпеть не может тратить время на «девчачьи заморочки». Во всяком случае не могла, теперь я даже не уверена, что хорошо знаю подругу.
— Вас там все заждались, — обозначив цель, с которой пришла на кухню, сказала Зарина.
Увидев её в коридоре, когда именинница вышла встречать подъехавших гостей, я испугалась.
Сама не могу объяснить, чего именно: реакции подруги, новых выяснений и обид или своей очередной недомолвки. Ведь вместо встречи с ней стояла за спиной у Родиона, вышедшего за мамой поздороваться с Амирхановыми.
В груди всё тогда сжалось, до сих пор не могу расслабиться, чувствую себя предательницей. Никакая личная выгода не стоит дружбы, проверенной времени…
Но Зарина на удивление встретила меня спокойно, удивилась, но быстро включила дружелюбие.
Я знаю, она так умеет. Пользуется редко, но всегда в яблочко.
— Сейчас, чашки возьмём и придём, — отзывается Карина.
— Давайте, я тоже помогу. Нам нужно вернуться, иначе некоторые могут опять молоть ерунду, — вздохнув, Зарина подходит к столу и берёт две чашки с блюдцами и чайными ложками.
Без слов понимаем её намёк. Меня тоже не покидало чувство, что я на театральном представлении, словно где-то скрыта камера, которая пишет этот праздник.
Сначала всё шло как по маслу, гости хвалили стол, рассаживались согласно предложенными местам, говорили приятные комплименты имениннице, вручали подарки, сопровождая их увесистыми пожеланиями.
Последним явился на праздник отец Родиона. Он прямо-таки завалился в зал, где мы вовсю беседовали после горячего. Покачиваясь, дошёл до Надежды, грубовато заставил подняться её, чтобы подарить измятый пакет с оторванными углами, сквозь дыры которых виднелась какая-то коробочка.
За столом повисла гнетущая пауза, а на имениннице лица не было. Казалось, все боялись пошевелиться, чтобы ещё больше не смутить её. Не представляю, как ей было неловко и обидно.
Даже мне, абсолютно чужому человеку, который лишь по воле случая оказался на празднике, хотелось отчитать мужчину. Родион же встал и стукнул кулаком по столу.