Поворачиваюсь и подхожу к столу, на меня тоже ведь накрыто, неприлично отказываться, хотя и кусок в горло не лезет. Бабушка наливает мне душистый чай, по запаху понимаю, что заварила она с чабрецом и зверобоем.
— Почему нам не рассказала, что тебе пытаются навредить? — пытливо заглядывая в мои глаза, спрашивает дед.
— Там мелочи… — говорю тихо, не поднимая головы.
— Почему нам не рассказала, что тебе пытаются навредить? — спокойно повторяет свой вопрос, давая понять, что ответ его не устроил.
— Не хотела беспокоить вас, потому что могу справиться сама.
— Семью нужно беречь и защищать, но не в ущерб ей. Если тебе станет хуже, думаешь, кому-то из нас полегчает?
— Нет, но… Это пустяки!
— Да? И давно нарушение неприкосновенности жилища считается пустяком? — явно начиная злиться, спрашивает дед.
Смотрю то на него, то на бабушку, которая пожимает плечами, не желая вмешиваться в воспитательную беседу.
— Василина? — требует ответа дед.
— Это не пустяк, но мне… — так сразу и не соображу, что нужно ответить, чтобы унять беспокойство близких.
— Мы поговорили с парнем, он уже забыл сюда дорогу, — возникая в дверном проёме, отвечает за меня Родион. — Доброе утро!
— Поговорили значит… — наливая себе чай, повторяет дед, и мы все напряженно ждём его вердикта. — Принято!
Кажется, наш облегченный вздох был слишком шумным, но кого это заботит, если дед сделал вид, что ничего не заметил.
— Проходите к столу, Родион, позавтракайте с нами, — приглашает бабушка, давая мне знак накрыть ещё на одного человека.
Поднимаюсь и встречаюсь взглядом с ещё сонным Атласовым. Он выглядит помятым, квёлым. Но улыбается искренне, сканируя моё настроение, а потом подмигивает и, проходя мимо, касается своей руки моего предплечья.
— Привет, — хриплым шёпотом здоровается только со мной.
Вместо ответа просто киваю, и отворачиваюсь к столешнице, чтобы достать тарелку и столовые приборы.
— Мы завтра уже уезжаем, Василина какое-то время будет под вашей ответственностью, — говорит дед Родиону.
— Вадим! — журит его бабушка, но быстро смолкает под серьёзным взглядом супруга.
— Надеюсь, ваши разговоры действенные, а слово верное и мне не придётся обращаться к своим связям, — продолжает он невозмутимо.
— Не волнуйтесь! — отвечает Атласов. — Все виновные будут наказаны.
Мысленно добавляю: "Лишь бы своевременно!"
— Вот и славно! — потирая руки, говорит дед и встаёт из-за стола. — Спасибо за завтрак!
Он уходит, а бабушка поглядывает на нас с Родионом проказливым взглядом и предлагает нам пройтись пешком. Я отнекиваюсь, ссылаюсь, на уроки, подготовку, но против двойной силы устоять не могу.
— Куда пойдём? — спрашиваю Атласова, как только мы выходим за ворота.
— Есть идейка, — заговорщически кивает он, переплетает наши руки и тянет меня вперёд.
55. Родион
Мы выходим с коттеджного посёлка, я крепко держу руку Василины в своей, не давая даже подумать о том, что можно разомкнуть наши пальцы. Это кажется таким естественным, правильным и уютным, ловлю ощущения, закупоривая их в воспоминания. Они одни из самых приятных за последнее время.
Идём не спеша и молча, у нас целый день впереди, поэтому не торопимся.
Знаю, что Белова ещё вчера всё сделала, а, увидев её без привычных в последние дни синяков под глазами, понял, что заниматься после выходки Витька она не прекращала. Железная леди, которая всегда находит силы управиться с делами.
Тем страшнее увидеть Василину потерянной, испуганной. Правду говорят, невозможно смотреть на то, как ломается сильный человек.
Когда она накрылась пледом с головой, я почувствовал освобождение, ведь не знал, куда себя деть, как не помешать. Хотелось отвернуться, чтобы она не боялась и не стыдилась, прожила минутную слабость, но ей самой, к счастью, было безразлично, смотрю я или нет, рядом или ушёл.
Если бы я исполнил свой заказ, дошёл до победного конца, разбил бы её репутацию вдребезги на последнем звонке, она стала бы вот такой? Вмиг хрупкой, маленькой, растерянной? Знаю, что ответ мне не понравится.
Я больше не хочу причинять ей боль! Хочу помогать, оберегать, укрывать от обидных, завистливых взглядов и злословий. От друзей, которые и не друзья вовсе. От всего, что досаждает, пугает, высасывает энергию.
До сих пор не понимаю, какая чёрная кошка пробежала между Василиной и Амирхановыми; что им делить? Особенно с Кариной…
— Куда мы идём? — гася безмолвие, интересуется Белова.
— Сначала в канцтовары, а потом на лыжную базу, погуляем в хвойном лесу, — отвечаю, кратко обрисовывая план.