– Саммер, подумай хорошенько. Зачем твоему отцу могли понадобиться деньги?
– Эй, вы, двое! – внезапно вклинился в наш разговор хорошо знакомый голос.
Мы оба подпрыгнули от неожиданности и, выпрямившись, посмотрели на окликнувшего нас. Через всю закусочную к нам на костылях спешил Нейт. В его руке болтался фирменный бумажный пакет.
– Я зашел за рогаликом и что же вижу? Вы завтракаете вдвоем?!
Мы с Саммер на секунду замерли от шока. Я ошарашенно посмотрел на мужчину, который значил для меня больше, чем кто-либо, и постарался не думать о том, что вытворял с его дочерью – и что она вытворяла со мной – прошлой ночью.
– Привет, Нейт, – с трудом выдавил я.
Саммер же не смогла произнести ни слова.
– Почему вы не позвали меня с собой? – голос Нейта был веселым и довольным. Он с ловкостью жонглера управился с костылями и рухнул на сиденье рядом со мной. – Конечно, я по воскресеньям сплю допоздна, но, если бы вы предупредили, я бы обязательно пошел с вами.
Я старался не обращать внимания на бешено пульсирующую в висках кровь. Нейт подумал, что мы просто тусуемся, завтракаем вместе как сводные брат и сестра. Я не мог быстро сообразить, что ответить ему, но, к счастью, к Саммер, наконец-то, вернулась способность говорить.
– Ты же ненавидишь рестораны, папа, – напомнила она отцу.
Я бросил на нее быстрый, ничего не выражающий взгляд. Девушка уже полностью восстановила самообладание. Ее карие глаза смотрели на меня обыденно – все как всегда – но я все же успел разглядеть в них скрытую тревогу.
Нейт поднял фирменный пакет и многообещающе потряс им.
– Ну, я мог бы сделать исключение и просто съесть свой рогалик, – его недоверчивый взгляд метался между нами. – Хотя должен сказать, мне очень приятно видеть вас вместе. Рад, что вы все же подружились.
Подружились... Напрашивался вопрос, а не источал ли секс специфический запах? Возможно, создавал чувственную ауру? У меня возникло такое ощущение, словно мы с Саммер подключили неоновую вывеску: «А не спалились ли мы после первой же совместной ночи?»
И все же радовало, что только я прошел по аллее позора во вчерашней одежде. Но в любом случае, я ношу одну и ту же одежду каждый день.
Нейт удивленно посмотрел на меня.
– Брэм, а зачем тебе толстовка в такую жару?
Я надел толстовку, в которой Саммер встретила меня прошлой ночью.
– Ээ-э, прохладно было, наверное, – вывернулся я. – Не волнуйся, потом сниму.
– Пап, какие у тебя планы на сегодня? – быстро спросила Саммер, привлекая внимание отца к себе.
Нейт задумался и, вытащив рогалик из пакета, откусил кусочек.
– Вообще-то, я собирался заглянуть к тебе, милая. Мне захотелось увидеться с тобой и узнать, не уделишь ли ты своему старику парочку часиков.
В ее глазах промелькнул панический ужас.
Заглянуть?! Увидеться?! Узнать?!
Ее кровать сейчас выглядела так, словно по ней прошелся ураган. Кружевной бюстгальтер и трусики, пропитанные соками Саммер, скомканными валялись на полу. Полотенце, которым я вытер сперму, все еще лежало в раковине в ванной. И если бы мы остались в квартире, а не пришли сюда...
«Вот же дерьмо!»
– Эм-м, я собиралась на рынок, – нашлась девушка. – Мы с Брэмом случайно встретились и решили позавтракать. Можем сходить вместе за продуктами.
– Вам понадобится помощь? – спросил я. Возможно, Нейту будет трудно передвигаться по рынку на костылях.
– Нет, мы сами справимся, – беспечно махнул он рукой, – возвращайся домой. Сегодня время отца и дочери!
Несмотря на напряженную обстановку, я чуть не расхохотался. Нейт всегда прямо говорил, когда тебе следует исчезнуть. Да и за время его отсутствия я мог бы заняться кое-каким бытовым дерьмом: перетаскать одежду для стирки с верхнего этажа и из подвала; принести тяжелые сумки с продуктами; убрать мусор с заднего двора – и все это без назойливого Нейта, который без передышки настаивал на том, что он все бы сделал самостоятельно.
Я оплатил счет и проводил задумчивым взглядом удаляющихся отца с дочерью. Меня терзали, казалось, неразрешимые вопросы. Что, черт возьми, скрывает Нейт? На что он тратит деньги? А самое интересное: как мне все это выяснить?!
Глава 10
Саммер
Чего мне никогда не хотелось делать, так это лгать своему отцу. Хотя я ни за что на свете не призналась бы ему, что Брэм лишил меня девственности. Но какая девушка в здравом уме рассказала бы своему родителю о том, как потеряла девственность? Так что это не в счет.
И все же сейчас я солгала папе.
Когда мы в это прекрасное летнее утро гуляли по фермерскому рынку, он без умолку болтал о своей автомастерской, а заодно расспрашивал о моем бизнесе. А я чувствовала себя последней сволочью.
В обычный день я пригласила бы его к себе на чашечку чая перед тем, как отвезти домой. Но не могла же я привести отца в квартиру со следами страстной жаркой ночи, проведенной с Брэмом. А ведь мы трахались как кролики, до потери памяти.
– Но какой же приятный сюрприз увидеть вас двоих, завтракающих вместе, – искренне произнес папа, когда мы решили передохнуть и присели на скамейку в городском парке. Сумки с продуктами стояли у нас в ногах. – Думаю, Брэму крайне полезно проводить время с тобой. Желательно почаще и побольше.
– Ммм… папа, – ответила я, радуясь, что он рассматривал зелень и не заметил смущения на моем лице. – Ты придаешь этому незначительному событию слишком большое значение. Мы всего лишь завтракали. Просто, ну, знаешь, тусовались.
– Ты забываешь, что у парня целых шесть лет не было возможности «потусоваться» с кем-то нормальным. Кроме, естественно, преступников, – возразил он. – Я до сих пор хорошо помню все первые ощущения после освобождения из каменной клетки. Словно ты никогда не знал, что такое быть человеком и как нужно вести себя на свободе. Будто вообще позабыл, как ведут себя обычные люди и насколько это принято. Ты чувствуешь себя изгоем и отщепенцем. Постоянно боишься, что скажешь или сделаешь что-то не так, а люди с воплями разбегутся от тебя прочь. Брэм рассказал, что его мать отказалась с ним общаться?
– Что?! – мне стало стыдно. Я была так поглощена похотью, что даже не спросила его о Бренде. А еще мне стало больно за него. Как Бренда могла выбросить сына из своей жизни, когда он так нуждался в любви? – Нет, он ничего не говорил.
– Похоже на него. Парень все держит в себе. Саммер, Бренда отказалась от него, как только он попал в тюрьму. Она заявила ему в лицо, что у нее больше нет сына. Это была одна из причин, по которой наш брак с ней распался.
От удивления я открыла рот.
– Но как Бренда могла судить его? Ведь она знала о твоем прошлом, когда выходила за тебя замуж. И видела, как ты наладил свою жизнь.
– Она была убеждена, что все произошедшее с Брэмом лишь результат моего пагубного влияния на него, – отец выглядел крайне расстроенным, а его глаза блестели от непролитых слез. – Бренда утверждала, что Брэм последовал моему дурному примеру. Она категорически заявила, что ни на минуту не задержится в моем доме, так как не собирается ни участвовать во всем этом, ни страдать от последствий. Я слышал, она снова вышла замуж и теперь ведет йогу в Нью-Мексико.
Я нервно провела рукой по волосам.
– Она в курсе, что Брэм уже вышел?
– Он позвонил ей, но услышал лишь автоответчик. Оставил Бренде сообщение, но она так и не перезвонила, – лицо отца стало мрачным. – Брэм не знает, и не говори ему ничего, но я не стерпел такой жестокости и сам позвонил ей. И тоже услышал лишь голосовую почту. Но можешь поверить, я надиктовал ей пару «ласковых».
У меня сжалось сердце.
Я не была близка с матерью, но, к счастью, за последние несколько лет мы достигли вполне дружеского взаимопонимания. Мама была счастлива в новом браке, и ее ненависть и недоверие к моему отцу со временем исчезли. Нас нельзя было назвать лучшими друзьями, но мы общались по телефону, по крайней мере, раз в месяц и даже встречались на Рождество.