Я как раз ставил одну из машин на подъемник, когда Карл, старожила мастерской, вытер руки о грязную тряпку и ткнул большим пальцем, косясь на меня.
– Обернись, сынок. Это по твою душу?
Я оглянулся.
Через стекло я увидел двух полицейских в форме, разговаривавших с офис-менеджером Лизой. В следующее мгновение они отвернулись от нее и уставились на меня. В этот момент со мной что-то произошло.
Эти синие униформы, два копа...
Я замер. Все померкло до темно-серого цвета. Я не чувствовал ни рук, ни ног. Я стал куском глины, а выражение моего лица, видимо, было чертовски виноватым.
Один из копов открыл стеклянную дверь, и они небрежной походкой направились в мою сторону, не сводя с меня глаз.
Карл заговорил со мной, не шевеля губами:
– Не говори им ничего, сынок, – посоветовал он. – Ни в коем случае. Держи рот на замке. Это твое право.
Я сглотнул. Нейт был бывшим заключенным, и многие его клиенты тоже. Карл знал правила. Он не осуждал. Он предположил, что копы здесь с какой-то дерьмовой миссией. Но это не имело значения.
Они пришли за мной.
– Брэм Риордан? – спросил один из полицейских.
– Да, – ответил я. А потом, почти против своей воли, добавил: – Какого хрена вам надо?
Лица полицейских стали суровыми. Карл прошипел у моего плеча:
– Закрой рот, сынок.
– У нас лишь несколько вопросов, – миролюбиво сказал более крупный и более плотный коп. – Пройдешь с нами?
Я ничего не мог с собой поделать. И запаниковал.
Сейчас я понимал, почему парни в таких ситуациях сходят с ума, пытаются сбежать и отстреливаться. Я провел в тюрьме шесть лет. Перспектива туда вернуться – хотя я не сделал ничего плохого – внезапно показалась неизбежной. Хуже смерти.
– И что все это значит? – прорычал я. – Если собираетесь арестовать меня за что-то, то зачитайте права.
– Ты не арестован, Риордан, – попытался успокоить меня худой полицейский. – Всего лишь несколько вопросов. Добровольно. Потом сможешь уйти.
Я оглядел мастерскую. Все замерли и с опаской смотрели на меня, наблюдая за происходящим. Все благодарили Бога, что оказались не на моем месте.
Я бросил тряпку, которую держал в руках.
– Хорошо, – согласился я. – Я пойду.
Копы посадили меня в машину. В гребаную черно-белую машину. На заднее сиденье, словно преступника. Когда меня арестовали шесть лет назад, все было как в тумане — я почти ничего не помнил, кроме случайных вспышек картинок-слайдов. Но этот момент я запомнил хорошо. Чувствовал сейчас все, как и тогда. Это словно въелось в мою кожу и всосалось в мою кровь.
По дороге я ни о чем не спрашивал. Не было никакого смысла. Копы ничего не собирались мне объяснять. Поэтому я тоже молчал. Мои тюремные привычки мгновенно вернулись, выстроились стены.
«Молчи! Не говори ни слова».
Хотя я смотрел в окно, мой взгляд был абсолютно пустым. Я вспомнил о том, как сегодня утром сходил на пробежку, как весь день мечтал о Саммер. Ничего невидящим взором я следил за проплывающим мимо городом сквозь грязное окно полицейской машины.
В участке меня сразу же отвели в комнату для допросов. Копы сели напротив. Точнее, сел толстый полицейский. Тощий остался стоять.
В помещении было тусклое освещение от флуоресцентной лампы. В воздухе стоял затхлый запах пота и мерзкий душок изо рта. Вся комната была пропитана липким страхом.
– Мы хотим знать о деньгах из сейфа, – сказал Толстый. – Понимаешь, о чем я говорю?
Я молча уставился на него.
– Деньги убирают в сейф каждый день, – продолжил он, – но иногда они пропадают. И это происходит с тех пор, как ты там начал работать. А точнее, с тех пор, как Нейт Фризен дал тебе код от сейфа. Можешь объяснить это, Риордан?
Я смотрел на копа, крепко вцепившись в совет Карла держать рот на замке. Я пытался разобраться в ситуации, прокручивая в голове все возможные варианты.
Копы сначала поговорили с Лизой, офис-менеджером, а потом пришли за мной. Вероятнее всего, она решила, что я взял деньги, и вызвала полицию.
Я отказывался в это верить. Мне было обидно до глубины души. Реально задело. Я всегда относился к Лизе с уважением и никогда не давал ей повода ненавидеть меня. И вот деньги пропали, она позвонила в полицию и сообщила, что их украл я?
Теперь ко мне повернулся Тощий.
– Сегодня деньги тоже исчезли, Риордан, – сказал он. – Ты что-нибудь об этом знаешь? – он посмотрел на мое холодно-каменное выражение лица и добавил: – Тебе лучше сотрудничать с нами. Просто признайся и верни деньги. Возможно, мистер Фризен не будет выдвигать обвинение. Мы просто пытаемся докопаться до истины.
– Чушь собачья, – наконец, произнес я. – Нейт не звонил вам. И не обвинял меня.
– Ему и не обязательно, – парировал Тощий. – Есть добросовестные сотрудники, которые следят за наличными и знают, что они пропали. Но еще раз напомню, если ты признаешься, возможно, Нейт Фризен будет к тебе достаточно благосклонен.
– Я не брал эти деньги, – возразил я.
– Но ты же знал о пропаже, не так ли? – взгляд Толстого был полон обвинений и лицемерного сочувствия. – Конечно, знал. Почему же ты не сообщил об этом?
Я снова промолчал. Он не мог знать, что я в курсе пропажи денег, значит блефовал. Старый полицейский трюк. Я ни за что не попадусь на крючок.
Толстый вздохнул и полистал маленький блокнотик, который был у него в руке. Он, прищурившись, всматривался в почерк, словно пытался раскрыть дело.
– Ты, Риордан, выйдя из тюрьмы, довольно неплохо устроился. Не так ли? – сказал он. – Похоже, благодаря Нейту Фризену у тебя есть работа и жилье. Он даже дал тебе машину и сотовый.
Я уставился на него. К чему он клонит?
– Он был женат на моей матери, – проскрипел я. – Я знаю его очень давно.
– Они до сих пор женаты, – уточнил Тощий, стоявший на заднем плане. – Многие мужчины сходятся с женщиной, уже имеющей ребенка, но им глубоко насрать на него. А Нейт был добр к тебе все эти годы, я прав? Он поддерживал тебя, даже когда ты попал в тюрьму. Помогал, когда ты вышел, – он покачал головой. – Мне все это показалось очень милым.
– Слишком милым, – согласился Толстый. – Наводит на мысль, что он всегда боялся тебя, Риордан. Может, ты угрожал старику и шантажировал его?
Мне поплохело. Это они умели — взять вашу жизнь и, поместив ее под флуоресцентные лампы, препарировать и интерпретировать все события так, как им хотелось. И, в конце концов, выставить свою версию как единственно правдивую.
Я понимал, что претензии по большей части связали с моей запятнанной биографией и бандитской внешностью. Я был татуированным качком с короткой стрижкой. Выглядел как зэк и мудак. Для копов мой внешний вид и мое личное дело – это и был Брэм Риордан. Конец истории.
Я не собирался ничем их радовать. Ни виноватым взглядом, ни проблеском страха. Ничем. Я для них был подлым ублюдком, они могли бить меня на протяжении целого дня, не оставляя следов. Поэтому, уставившись в одну точку прямо перед собой, я просто молчал.
– Ну, что скажешь, Риордан? – вновь спросил Толстый. – Ты угрожал старику, и тот дал тебе работу и машину? Припугнул, что причинишь вред его дочери, если Фризен позвонит в полицию по поводу пропавших денег? Кто ж будет обвинять тебя? Мошеннику иначе не выжить, верно?
– Идите в задницу, – в сердцах выплюнул я.
Тощий покачал головой.
– Не убедил, Риордан.
«У них на меня ничего нет, – напомнил я себе. – Совсем ничего».
Они просто пытаются запугать меня. Обвинение требует намного больше фактов. А у меня было право на адвоката. И не важно, что я не мог его себе позволить, если на меня вдруг решат повесить какую-нибудь фигню.
В коридоре неожиданно поднялась суматоха, и дверь резко открылась. Нейт с раскрасневшимся лицом и гладко зачесанными волосами проковылял на костылях в комнату.