Папа долго молчал.
– И как ты собираешься это сделать?
– Пока не знаю, но я обязательно что-нибудь придумаю.
Наше внимание привлекли начавшиеся по телевизору местные новости. Главной сенсацией вечера стал шокирующий арест Эвана Таннера, сына мэра нашего городка. Его обвиняли в кражах, в хранении краденого и наркотиков.
Мне стало нечем дышать, словно из комнаты вмиг исчез весь воздух.
Кровь отхлынула от моего лица. Я резко выпрямилась и подалась вперед, чтобы лучше рассмотреть происходившее на экране. Было хорошо видно, как Эвана Таннера в наручниках сажают на заднее сиденье полицейской машины, а он руками закрывает лицо от камер. Диктор добавил, что от мэра не поступало никакого публичного заявления.
Я посмотрела на вмиг побледневшего отца. Он пребывал в таком шоке, что совсем забыл о кружке с чаем на своих коленях. Его мучитель, ломавший ему кости и чуть не убивший его, угрожавший нормальной жизни дорогих ему людей, наконец, оказался за решеткой.
– Все кончено, – спустя мгновения, смогла выдохнуть я.
Папа, не веря собственным глазам и ушам, тупо покачал головой.
– Я не...
– Все кончено, – настойчиво повторила я и вскочила, не способная усидеть на месте. Бурные эмоции, рвущиеся наружу, запульсировали во мне: страх, беспокойство, возбуждение. – Папа, все кончено. Теперь Брэм сможет вернуться домой.
Дрожащей рукой он поставил кружку на стол и ухватился за подлокотник дивана.
– А мы уверены? Горизонт точно чист?
– Куда уж чище? – ответила я. – Теперь Брэма не накажут. Прошло уже четыре месяца, а Эван Таннер теперь преступник. Никто больше не поверит его словам. Никто не тронет Брэма, – я потерла руки о джинсы. – Я обязательно найду его. Найму прежде всего частного детектива. У меня есть кое-какие сбережения, и если есть способ...
– Хилтон-Хед, Южная Каролина, – произнес папа.
Я застыла, уставившись на него во все глаза.
– Что?!
Папа поднял на меня виноватый взгляд.
– Три недели назад мне позвонили из рыбацкой компании, нанимавшей себе на зиму персонал. Они проверяли сотрудника, назвавшего мое имя для рекомендации. Компания «Катерман» находится в Хилтон-Хеде.
– И ты молчал? – возмутилась я. – Ты знал, где он, и ничего не сказал мне?
– Брэм бы этого не хотел, – уверенно сказал папа. – Мне не нужно было с ним разговаривать, чтобы это понимать. На тот момент тебе не нужно было знать, где он.
Я пыталась осмыслить услышанное.
– А теперь?
Отец моргнул, глядя на меня.
– Он не хотел тебе ничего говорить, пока существовал хоть малейший риск. Таннер в тюрьме, и, думаю, тебе пора ехать. Брэм не вернется, пока не убедится, что нужен тебе, – неуловимая улыбка промелькнула на его губах. – Уверен, единственное, чего он ждет, – это тебя.
Глава 18
Брэм
Кто бы мне объяснил, какого хрена я оказался в Южной Каролине.
Именно здесь моя жизнь пошла под откос. Именно благодаря этому месту я попал в ад, где никогда не представлял себе возможным оказаться. Видимо, попасть в то самое место, где шесть лет назад у меня все пошло наперекосяк, было неизбежным. Единственное, о чем я думал, покидая Мичиган: надо ехать на юг.
Я продвигался вслед за случайными подработками: то нуждающиеся в лишней паре рук автосервисы, то место ночного дворника на заводе. Я этим не гордился, но зарабатывал достаточно, чтобы спокойно оплачивать дорогу и свое содержание.
Так я и оказался в Южной Каролине.
Сейчас я работал на маленьком устричном судне, которое зимой поставляло деликатесы на местные курорты и в рестораны.
Наш баркас причалил к пристани, и я, сильнее натянув на голову капюшон, ухватился за веревку, брошенную мне товарищем по команде. Начинался дождь, а море стало неспокойным из-за надвигающегося шторма. Сезон ураганов закончился, но воды Атлантики зимой были непредсказуемы. Ветер вперемешку с солью был невыносимым.
Здесь было намного теплее, чем в Мичигане, и я никак не мог свыкнуться с отсутствием снега. Но на открытой воде, где прибой был ледяным, а ветер безжалостным, никакой разницы не ощущалось. Мои руки коченели даже в теплых перчатках.
Я помог пришвартовать наше суденышко и вытащить дневной улов на причал. Когда мы все разгрузили, я даже вспотел под пальто и дождевиком. Наша смена закончилась, и капитан команды отпустил всех по домам. Я смахнул воду с глаз и кивком головы попрощался с ним.
Приближался шторм. Доки опустели, а туристы разбежались кто куда.
Я повернулся, чтобы идти домой, но заметил двигающуюся по причалу небольшую фигуру. Она направлялась в нашу сторону. Женщина.
На ней были джинсы, теплое пальто и ботинки. Она шла, сгорбившись, глубоко засунув руки в карманы и низко наклонившись вперед, стараясь защититься от урагана. Капюшон от сильных порывов ветра слетел с ее головы, а из-под шапки выбивались светлые волосы, намокшие от дождя и прилипшие к лицу.
Ей не нужно было поднимать голову. Я и так знал, кто она.
С каждым ее шагом. С каждым вздохом моего тела.
Я поспешил к Саммер, стараясь отбросить жуткое чувство одиночества, которое преследовало меня в течение этих долгих четырех месяцев. Я день и ночь безумно тосковал по телу этой женщины.
– Саммер, – окликнул я. – Что ты здесь делаешь? В любой момент может начаться буря.
Она впилась в меня взглядом, когда подошла ближе. Ее огромные карие глаза проникали мне в самую душу, разрезая меня пополам.
– Я пришла за тобой, – просто сказала она.
Я открыл рот, но не успел произнести и звука, как один из моих товарищей по команде присвистнул у меня за спиной.
– Эй, Риордан, кто эта горячая блондинка?
Я стиснул зубы и схватил Саммер за локоть.
– Пошли поскорей отсюда.
Парни провожали нас свистом и улюлюканьем, пока мы не скрылись из виду.
В нашей рыболовецкой команде, с которой я проработал, были хорошие ребята, но долгие часы в море – это безостановочные разговоры о сексе. Их было намного больше, чем в тюрьме, черт возьми. Мало того, что я никогда не присоединялся к ним во время их трепа, так они вдобавок ко всему ничего обо мне не знали. Все это вызывало у них особое любопытство.
– Брэм, куда мы идем? – спросила Саммер, когда я тащил ее вдоль причала, подальше от единодушно улюлюкающих изголодавших по женщинам мужиков.
Я глянул на воду: волны вздымались все круче, а небо мрачнело с каждой минутой.
– Хорошо, что здесь есть кофейня, – пояснил я. – Спрячемся внутри.
Мы были практически единственными клиентами. Приближалось Рождество, надвигался шторм, и жизнь на берегу замерла. Я усадил ее за столик и сходил нам за кофе. Я хорошо запомнил, какой она любила, с того самого дня, когда мы после нашей первой сумасшедшей ночи завтракали в закусочной.
Когда я вернулся с чашками, Саммер уже сняла шапку и пыталась пальцами расчесать намокшие волосы. Она была вся мокрая, продрогшая и без макияжа. Но ее близость чуть не сбила меня с ног.
– У тебя отросли волосы, – заметил я, пододвигая к ней чашку и усаживаясь.
– И у тебя, – она окинула меня взглядом. Оказавшись в помещении, я сразу скинул капюшон. – И борода появилась.
«Вот черт!»
Я потер пальцами жесткую щетину. Я уже отвык каждый день бриться, так как команда вонючих рыбаков никогда подобным не заморачивалась, да и никакого смысла в бритье не было.
– Я и забыл, – сказал я. – Два или три дня не брился. Если бы я знал, что ты приедешь, то обязательно бы привел себя в порядок.
– Правда? – Саммер скрестила руки на груди и с усмешкой посмотрела на меня. – И даже не запрыгнул бы в первую же попавшуюся машину и не умчался бы куда подальше?
Я не нашел, что ответить. Черт возьми, знай, что Саммер появится здесь, вероятно, сбежал бы. Я не был трусом, но увидеть ее здесь было чертовски страшно.
Я отпил немного кофе, чувствуя растекающееся внутри тепло, и спросил:
– Чего ты хочешь?
Она так и сидела, скрестив на груди руки и пристально глядя мне в глаза.
– Будешь вести себя как засранец?