«Трахни меня», – просила меня Саммер, умоляя стать ее первым. Перед глазами до сих пор стояли сахарные зубки, прикусывающие пухлую губу.
Я прислонился к косяку и прикрыл глаза.
Чаще всего в тюрьме я вспоминал именно это. Когда все было плохо. Когда жизнь казалась безнадежной, а во мне скапливалось слишком много жесткости, насилия, холода и одиночества. В подобные моменты я вспоминал наш день на пляже.
Скромная и стыдливая Саммер послушно откинулась на полотенце и лежала передо мной, полностью доверяя. Она позволила мне не только рассматривать ее тело, но и с легкостью предоставила мне безграничную власть над ним.
Я вспоминал, как стянул с нее бикини, и она податливо раздвинула для меня ноги. А я просто смотрел. Смотрел на нее. На ее девственную киску. Раскрытую и обнаженную.
Вспоминал, как Саммер, расслабившись, закрыла глаза. Вспоминал тихий стон, что сорвался с ее губ, когда я скользнул в нее членом и стал ее первым мужчиной. Первым мужчиной, который заставил ее кончить. И первым, кто услышал те сладостные звуки, которые она, задыхаясь, произносила вместе с моим именем. Они надолго запали мне в душу.
В тюрьме я постоянно вспоминал тот день. И дрочил. Без этого там не выжить. Это одно из немногих занятий, приносящих временное успокоение.
Ты вынужден дрочить в тюрьме. Мастурбация – единственный способ пережить весь этот ад. Закрываешь глаза и думаешь о том, что спрятано глубоко внутри тебя. О том, что отличает тебя от животного в клетке. И это почти всегда секс. Вспоминаешь, и член становится твердым. Затем дрочишь торопливо и порывисто, до боли сжимая головку. И на короткую минуту снова становишься человеком. Собой.
Я дрочил так часто, как только мог.
У меня был огромный выбор воспоминаний. Я перетрахал слишком много кисок, прежде чем сломал свою жизнь, попав сюда. Черт, тем летом мне было двадцать, и я был в ударе. Непринужденно отымел продавщицу из магазина мороженого, нагнув ее после работы в подсобном помещении. Девчонка на вечеринке отсосала мне в ванной. Она подрочила мне рукой и проглотила мое семя, когда я кончил. И нас совсем не смущало, что в это время кто-то стучал в дверь, интересуясь, почему так долго занято. На другой вечеринке красотка в одной из комнат залезла на меня сверху, а затем попросила подождать минут десять ее подругу. Девчонка не бросала слов на ветер. Спустя несколько минут вошла подружка и тут же оседлала меня.
Тем летом я был гребаной рок-звездой. Не мог удержать член в штанах. Но мне казалось, что этого от меня никто и не ждал.
Разумеется, уже тогда я заглядывался на Саммер. Ей стукнуло восемнадцать, и она была спелой, словно персик. У нее появились ох*енные сиськи и шикарная задница. И я не мог не заметить, что охренеть как нравился ей. Я должен был забить на нее, ведь она была моей сводной сестрой. Но все было не совсем так. Я не трахнул ее лишь потому, что понимал – девушка не была готова к близости, что не мешало мне фантазировать о тех вещах, которые я хотел бы с ней сделать. И все же я не позволял себе ничего такого, ведь получал достаточно секса и в других местах.
Тот день начался для меня необычно. Я подыхал от суки, предков не было дома, и мне абсолютно нечем было заняться. Сам не знаю зачем, но напросился с девчонкой на пляж. В действительности я реально наслаждался компанией Саммер, чего не мог сказать о многих своих знакомых. Но вел себя как козел. Меня немного забавляло дразнить ее, и я отпускал пошлые шуточки, заставляя Саммер краснеть и чувствовать себя неловко.
Но что-то вдруг изменилось.
Изменилось, как только она вышла из воды и села на полотенце. Саммер обхватила колени, стесняясь своего оголенного тела и пытаясь прикрыться. И внезапно у меня пропало всякое желание играть. Я вдруг нестерпимо захотел поцеловать ее. Захотел подарить ей незабываемый поцелуй. И когда я сделал это – открыл ее рот и скользнул в него языком, обучая Саммер, – она тут же подхватила мои движения.
И тут я почувствовал нечто реально странное. Необычное. Возможно, я захотел оставить девушке хорошие воспоминания о первом опыте. Я готов был показать ей, насколько бывает хорош секс. И она могла бы разделить со мной удовольствие. А, возможно, мне захотелось, чтобы она помнила обо мне.
Но я не мог тогда предположить, что именно Саммер преподаст мне серьезный урок. Может, у нее и не было никакой практики, но черт возьми, она была естественной. Настоящей. Без игры и фальши.
Она потрясла весь мой мир.
Как только Саммер решилась, то перестала стесняться и совершенно ничего не боялась. Она живо реагировала на все, что я с ней делал и страстно отзывалась на любое мое прикосновение. И я был почти уверен, что ей захочется большего, что она сможет пойти дальше и глубже окунуться в мир похоти.
Мне было всего лишь двадцать, и я был идиотом, гребаным ублюдком. После такого потрясающего секса я сделал единственное, что пришло на ум – сбежал так быстро, как только смог. Посчитал, что у меня еще будет время вернуться и, возможно, загладить свою вину. Или хотя бы убедиться, что Саммер в порядке. Но будучи двадцатилетним кретином, я смыл свою жизнь в унитаз, а тот день на пляже оказался последним днем, когда у меня была женщина. И секс.
Я провел шесть кошмарных лет, дроча на воспоминание. Только на одно. Никогда на другие. Именно оно помогло мне не сойти с ума. Саммер даже не догадывалась об этом, но все эти годы я оставался человеком лишь благодаря ей.
Я открыл глаза и перевел дыхание. Нейт упоминал, что Саммер в городе. Он был добр ко мне – хотя я его не выбирал – для меня он стал отцом даже больше моего умершего биологического. Мужчина дал мне шанс, и, если быть честным, Саммер была одной из причин, по которой я вернулся сюда – хотел снова оказаться рядом с ней. И вот мы оба находились здесь.
Нейт ждал меня.
Моя новая жизнь ждала меня.
Необходимо было взять себя в руки или потерять все навсегда.
Почувствовав запах сваренного кофе, я выпрямился и прошел на кухню, чтобы встретиться с единственным человеком, который считал меня достойным спасения.
Глава 4
Саммер
– Саммер, о, боже мой. Ты это слышала?
Я подняла глаза.
В своем магазине я пыталась разместить только что купленный на выставке столовый гарнитур. Расставив стулья в определенном порядке, я поставила на стол вазу с цветами и несколько бокалов, что позволит потенциальным покупателям представить, как этот набор мебели смотрелся бы в их собственном доме.
Подчеркнуть достоинство той или иной вещи для меня было делом привычным и выгодным для магазина. К тому же это всегда срабатывало. Эффект моих демонстраций был в тысячу раз сильнее, чем если бы я просто разбросала повсюду мебель и ждала, когда кто-нибудь ее купит.
Моя подруга Кейтлин вошла через парадную дверь магазина, придерживая на бедре своего шестимесячного сынишку, Джордана. Она стала одной из немногих подруг, которые у меня появились с переездом в Терре-Миллс. Кейтлин жила в такой же маленькой квартирке, как и я, со своим мужем и ребенком. Она работала в моем магазине администратором, но взяла декретный отпуск. Как правило, в течение дня она заходила ко мне, чтобы не сойти с ума от домашней суеты или во время прогулки с сыном.
– Слышала что? – уточнила я.
– Прошлой ночью Тим отгонял машину в мастерскую твоего отца. Твой брат вышел из тюрьмы и теперь там работает!
Я стиснула зубы. Прошло уже четыре дня после нашей встречи с Брэмом. Я изо всех сил старалась не думать о нем. О чем угодно, только не о нем.
– Ах, это... Да, я знаю.
– Тим говорил, что он выглядел устрашающе. Весь такой накаченный, словно боец. И в татуировках!!
Я резко подняла голову. При встрече с Брэмом я не видела его тела, его толстовка с длинными рукавами была полностью застегнута.
– В татуировках? – не удержалась я от вопроса.
Кейтлин многозначительно кивнула. Джордан издал ноющий звук, и она рассеянно покачала малыша на бедре, успокаивая его.
– Тим сказал, что он похож... ну… на бывшего зека. Такой жуткий и злой. Уверена, Нейт понимает, что делает, и пасынок не похерит его бизнес.