Всё, чего я хочу, — это доставить ему удовольствие, но понятия не имею, что делаю. Я стараюсь изо всех сил, двигаю ртом вверх-вниз, поглаживаю его ствол одной рукой, а другой упираюсь в сильные мышцы его живота.
— Чёрт, да, вот так, — стонет Брэкс, наполняя меня гордостью. Уверена, это не самый лучший минет в его жизни, но я доставляю ему удовольствие — а это главное.
Покажи мне, как это делается, папочка. Научи меня.
Словно читая мои мысли, Брэкс запускает свои сильные пальцы в мои волосы и проводит вверх-вниз по своему члену. Пытаюсь не задохнуться каждый раз, когда он прижимает меня к своему огромному стволу. Я едва выдерживаю, но в то же время мне это нравится.
Я создана для этого. Создана, чтобы обслуживать его. Чтобы ублажать его.
Слава Богу, он спас меня от Джоша и от того ужасного свидания.
Почему я вообще позволила себе ввязаться в это?
Брэкс был прав на мой счёт всё это время. Я заслуживаю лучшего, не так ли? Но заслуживаю ли я его?
— Господи, Бэлла, ты заставляешь меня приблизиться к краю, — ворчит он, когда я чувствую, как он набухает у меня во рту.
Его ствол горячий и твёрдый. А гладкая головка упирается мне в горло, но я подавляю рвотный рефлекс и заставляю себя расслабиться.
— Я кончу тебе в рот, Бэлла, и ты проглотишь всё до последней капли, поняла? — мне хочется закричать от восторга или поднять на него глаза, но всё, что я могу сделать, — просто застонать в ответ. В конце концов, мой рот уже наполнен.
Я не ожидаю его освобождение. Его оргазм — это то, с чем я почти не могу справиться. Я глотаю и глотаю, глотаю и глотаю, пока он фонтаном выстреливает мне в горло.
Его бёдра подрагивают на сиденье, загоняя член глубже, сквозь мой рвотный рефлекс, заставляя мои глаза слезиться, как будто у меня истерика.
Да. Именно так, папочка.
Но сейчас моя задача — доставить ему удовольствие. Я глотаю тяжело и быстро, наслаждаясь сладким и солёным вкусом его тёплого и липкого члена. Который пульсирует с каждым толчком, и, когда он наконец выдыхает и откидывается на спинку кресла, меня наполняет такой прилив эмоций, что можно подумать, будто это я только что кончила.
Когда он выходит из моего рта, то слегка вздрагивает. Я хихикаю, вытирая губы тыльной стороной ладони, мои веки трепещут, и я смахиваю слёзы.
— Ты, должно быть, делала это раньше. — Его голос звучит устало, как будто он только что тренировался.
— Нет. — Я качаю головой, чувствуя себя как вихрь из смущения и гордости. — Никогда.
— Чёрт. Значит, для тебя это естественно. Думаю, мне стоит сделать предложение прямо сейчас, да?
Прежде, чем успеваю ответить, он лукаво подмигивает мне и снова переводит взгляд на дорогу. И это хорошо, потому что я уверена, если бы он действительно задал мне вопрос, я знаю, каким был бы ответ…
И это не было бы «нет».
ТРИ НЕДЕЛИ СПУСТЯ…
Карандаш шуршит по странице, когда я заканчиваю причёску на портрете девушки, над которым работаю последние два дня.
Портрет номер восемь, если быть точной. Осталось всего два до завершения моей инсталляции для галереи. Я одновременно нервничаю и безумно взволнована.
Но мои работы полностью изменились.
За двадцать один день моя уверенность в себе значительно возрастает. Брэкс переоборудовал одну из комнат в доме в мою личную студию. В комнате окна от пола до потолка, которые выходят на задний двор, и я практически приклеена к табурету, сгорбившись над своим великолепным столом для художников и делая наброски от заката до рассвета.
Конечно я работаю, когда не провожу время с Брэксом… И, ох, как мы проводим время…
Мне уже трудно воспринимать его как Дьявола Майами или главаря. Смотря на него сейчас, я вижу сложного, чувствительного человека, что-то вроде льва с мягкой стороной, предназначенной только для меня.
Он занимается своими делами, большую часть которых скрывает от меня, но всё равно обращается со мной как с королевой. Я учусь принимать это — хотя иногда всё ещё сомневаюсь, — но, похоже, ему до смерти нравится баловать меня. Я даже не успела перебрать всю одежду в гардеробной, когда несколько дней назад во время нашего ужина, я, наконец, нашла в себе смелость надеть одно из бриллиантовых колье, которые он мне купил.
— Они великолепны, но не так, как ты, детка.
Я чуть не умерла, когда он назвал меня деткой. Даже не знала, что ответить на это.
К счастью, меня спас официант, подошедший принять наш заказ.
Я хотела ответить ему и пыталась найти естественный способ сделать это на протяжении всего вечера, но, каждый раз, когда пыталась, застывала, словно мои губы были сделаны изо льда. И, кажется, я знаю причину.