Он опирается на локоть, неотрывно глядя на меня. Только через мгновение я понимаю, где нахожусь и почему я с ним. Когда это происходит, я не могу сдержать улыбку.
— Привет.
Он целует меня.
— Который час?
— Уже поздно. Мне уже скоро уходить.
— Я поеду в аэропорт с тобой.
— Нет. Останься здесь.
— Но…
— Кэсси. — Он поглаживает мое лицо. — Пожалуйста. Я хочу, чтобы последним воспоминанием о тебе в моей голове было то, как ты лежишь обнаженная в моей постели, а не то, как ты плачешь в аэропорту. Оставайся здесь, пока меня не будет. Ешь мою еду. Мойся в моем душе. Изваляйся в моих простынях. Это сделает меня невероятно счастливым.
Я толкаю его на спину и прижимаюсь к его груди. Я просто хочу обнимать его. Быть с ним как можно дольше.
Мы просто лежим и дремлем. Чуть позже, когда он высвобождается из моих объятий и идет принять душ, я обнимаю его подушку и вдыхаю в себя его аромат.
Я не открываю глаза, когда слышу его приближающиеся шаги. Словно тот факт, что я не вижу, как он готовится к уходу, означает, что этого не произойдет.
Вот только, это должно произойти.
И произойдет.
Моей щеки касаются губы, и я открываю глаза.
В его руках маленький бархатный мешочек с запиской. Я хмурюсь.
— Открой его после моего ухода, — говорит он, прежде чем положить его возле меня на кровати.
— Что это?
— Подарок. Я купил его, когда был в Италии несколько лет назад, но у меня никогда не хватало смелости подарить его тебе. Теперь вот, хватает.
Когда он наклоняется, чтобы поцеловать меня, я сдерживаю себя от порыва притянуть его к себе на кровать и умолять остаться.
— Увидимся на следующей неделе, — говорит он, лаская мое лицо. — Я люблю тебя.
Я делаю глубокий вдох.
— Я тоже тебя люблю.
Он улыбается.
— Мне нравится то, что ты любишь меня. Ты даже себе не представляешь.
— Думаю, представляю. Помнишь, когда ты отправил мне тот е-мейл, где тысячу раз написал «Я тебя люблю»? Уверена, я чувствовала себя точно так же, как ты чувствуешь себя сейчас.
Он садится на край кровати и пробегается пальцами по моим волосам.
— Мне и это нравится.
— Да ты прямо-таки полон нежных чувств сегодня, не так ли?
Он наклоняется и слегка касается своими губами моих, после чего шепчет:
— Мягко сказано.
Звенит дверной звонок, и он со стоном встает и поправляет себя.
— Это моя машина. Мне надо идти. — Он снова целует меня, долго и неторопливо, после чего берет свою сумку. — Я позвоню, когда доберусь.
— Хорошо.
Он направляется к двери, но прежде чем дойти до нее, он останавливается и поворачивается ко мне.
— Можешь на секунду приподнять одеяло?
Я улыбаюсь и приоткрываю одеяло.
Он стонет и прикусывает губу.
— Чтоб меня! Лучший мозгоснимок в мире!
Я смеюсь, и он идет к двери.
— Надо сматываться отсюда, пока я не забыл, почему не могу поиметь тебя снова.
— Поиметь? — говорю я с полунасмешкой. — А что случилось с «Заниматься любовью»? Ты такой грубый, Итан Холт!
— Ты любишь, когда я грубый! — кричит он, идя вдоль коридора. — И любишь, когда я имею тебя!
И с этими словами, входная дверь за ним закрывается.
Я плюхаюсь на подушку и вздыхаю.
Я уже скучаю по нему.
Я вспоминаю то, каким он невероятным он был прошлой ночью, когда мой телефон звонит на прикроватном столике. Я поднимаю его и читаю сообщение.
Уже скучаешь по мне, да? Это взаимно. Я все еще в лифте. Не забудь открыть свой подарок. Я люблю тебя.
С улыбкой на лице, я открываю бархатный мешочек. Когда я развязываю его, тяжелое золотое сердце на цепочке, падает мне в руку. Оно кажется старым. Антикварным. И если быть честной, слегка потрепанным.
Я открываю записку.
Дорогая, Кэсси,
Я очень давно хотел подарить тебе это и после невероятного подарка, который ты сделала мне прошлой ночью, я подумал, что это тот самый момент. Я нашел его в небольшом антикварном магазине в Милане, пока я был в туре по Европе. Я не знаю, чем он зацепил меня, но мне захотелось купить его для тебя.
Дело в том, что оно неидеально. У него было много хозяев, и некоторые из них не очень хорошо обращались с ним, и в подтверждение этого, на нем имеются повреждения.
В каком-то смысле, это сердце является олицетворением меня. Полагаю, к сожалению, оно олицетворяет и тебя.
Мысль, которая пришла мне в том, что, несмотря на все повреждения, оно все еще прекрасно. На самом деле, мне кажется, оно такое прекрасное именно из-за своей несовершенности. Мне потребовалось много времени, чтобы понять, что если что-то не является первозданным, оно все равно имеет ценность. Ты научила меня этому, несмотря на то, что я сопротивлялся и не верил в это.