— Мистер Холт, — говорит Эрика, пока он пытается пройти свой первый тест. — Как вы собираетесь передать эмоцию этой маски, когда между ней и реальным тобой столько барьеров?
Я вижу, как он пытается выразить уязвимость, которая ускользала от него все эти недели, но он снова и снова терпит неудачу.
— Дай волю, Итан! Сбрось с себя весь багаж, который, как тебе кажется, защишает тебя!
Он раздраженно срывает с себя маску и бросает ее через всю аудиторию.
— Да не могу я, понятно?! Ставьте мне незачет!
Эрика оглядывается на остальную часть группы.
— Все свободны. Увидимся завтра. Мистер Холт, вы остаетесь.
Все обеспокоено переглядываются, собирая свои вещи. Я мешкаю за дверью. Вчера случай с Оливией, а сегодня это? Я без понятия, как ему помочь. И возможно ли ему вообще помочь.
Я прислоняюсь спиной к стене в коридоре и подслушиваю.
— Мистер Холт, ваше поведение в этом классе было неприемлемым. Объяснитесь!
— Ладно, как насчет этого? Маски – это просто хрень какая-то! Я хочу быть актером, а не каким-то никудышным шутом! Как мне, черт побери, это поможет за пределами этой аудитории?
— Работа актера состоит в том, чтобы делить себя со зрителем. А эти маски требуют от вас полного раскрытия. Вот какое это имеет значение.
— Я пытался делиться собой, быть открытым и уязвимым! Каждый чертов урок, я пытался. Чего вы еще хотите?
— Я хочу, чтобы ты был просто собой. Не пытался мне показать цензурированную версию себя. Покажи мне того парня, который находится под всем этим дерьмом.
— Разве вы еще не поняли? Под всем моим дерьмом еще больше дерьма. Вы думаете где-то внутри находится хорошо воспитанный человек, и мне нужно лишь найти его? Он не существует! Поверьте мне, я искал его! Я состою только из бесконечных слоев дерьма! Я думал, что к этому времени это станет очевидным. — Я слышу, как он выдыхает. — Так что, вперед. Ставьте незачет. Мне уже пофиг.
Его голос срывается на последнем слове, и мной охватывает сильный порыв обнять его.
Он так тяжело борется с чувством собственного достоинства, но зная через что он прошел, я понимаю, почему ему так сложно быть открытым. Он был сиротой, пока его не усыновили в три года, а когда он узнал об этом в шестнадцать, он больше не понимал, кто он есть. Его натянутые отношения с отцом никак не помогали. Чарльз не одобрял искусство.
Все бы ничего, но в выпускном классе Итан обнаружил, что его возлюбленная в средней школе спит с его лучшим другом уже больше года. Я даже не могу представить, как справиться с таким.
Очевидно, судя по тому, что сейчас происходит, не знает и Итан.
Краем глаза я заглядываю в аудиторию. Он сидит на стуле, уперев руки в голову и глядя на пол. Эрика стоит напротив него. Она наклоняется вперед, словно пытаясь достучаться до него с помощью слов.
— Итан, послушай. Я думаю, мы оба знаем, что это задание имеет отношение не только к актерству. Думаешь, ты единственный, кто боится показать другим свою истинную сущность? Все носят метафорические маски всю свою жизнь. У всех нас есть разные маски, которые мы показываем на нашей работе, в колледже, с друзьями и семьей. Иногда мы носим так много масок, что забываем, кто мы под всем этим, но ты должен набраться смелости, скинуть все это с себя и показать свою сущность. Это все, что я хочу от тебя. Все, что я когда-либо хотела.
Он качает головой.
— Что если моя сущность… безобразна? Лишь дефективна, ядовита и недостойна любви. Зачем мне тогда позволять кому-то видеть это?
— Потому что, в конце концов, это единственная настоящая версия тебя. Единственная, которую ты можешь показать другим. Все остальное лишь притворство.
— Вы правы, — говорит он, его голос становится хриплым от эмоций. Он звучит безнадежно. — Я притворялся. Перед слишком многими людьми, слишком долгое время.
Она кладет руку на его плечо, но он отдергивается.
— Итан…
— Я больше не буду этого делать. Я согласен на незачет. Можно идти?
— Если тебе больше не о чем поговорить…
— Не о чем.
Я отхожу от двери, в тот момент, когда он выходит. Он не останавливается, когда замечает меня.
— Итан?
Он игнорирует меня.
— Эй, притормози. Куда ты идешь?
Я хватаю его за руку, и он резко оборачивается ко мне.
— Не надо, Кэсси. Просто, черт побери, не надо. Тебе нужно больше, чем я могу дать. Я всегда это знал, а теперь знаешь и ты. Давай просто перестанем оба отрицать это.
— О чем ты...?
— Я пытался. Действительно пытался. Но с меня хватит. С нами покончено.