— Итан, нет.
— Да, Кэсси. Я не подхожу тебе. Никогда не подходил. Я требователен и угрюм, а еще и чертовски ревнив, и как бы я ни ненавидел в себе это, это то, кем я являюсь. Думаешь, я не пытался быть другим?Прошлые несколько недель я только этим и занимался. Я боролся со всеми своими естественными реакциями, чтобы быть парнем, которого ты заслуживаешь, но все это было ложью. Даже не притворяйся, что ты не заметила, потому что я точно знаю, что заметила.
— Конечно, заметила, но я не знала, что делать, потому что ты никогда не разговариваешь со мной!
Он вскидывает руки.
— Потому мои чувства – это всегда что-то жалкое и чертовски нелогичное! Я вижу, как ты танцуешь с Эйвери, и не могу перестать рассуждать о том, как много пройдет времени, прежде чем ты трахнешь его. Ты на десять минут опаздываешь, и мне кажется, что ты наконец-то поняла, что я недостаточно хорош для тебя и решила бросить меня.
— Это какое-то сумасшествие.
— Я знаю! В этом-то и проблема! И все же, я не могу перестать думать об этом. Я не могу доверять тебе, хоть ты не сделала ничего, чтобы заставить меня сомневаться в тебе. — Он выдыхает. Когда он начинает говорить снова, его голос смягчается. — Я сделал многое в жизни, о чем сожалею. Плохо обращался с людьми. Выплескивал свои проблемы на других. Я чувствую, как делаю это и с тобой, и не могу допустить этого. Ты не заслуживаешь такого как я, и я чертовски уверен, что я не заслуживаю тебя. Просто прими это и продолжай жить. Это я и буду стараться делать.
Моя горячая кровь вскипает под моей кожей.
Я хватаюсь за простыни так сильно, что мне больно.
— Ты вообще слышишь, что говоришь?
— Кэсси…
Я раздраженно бью по кровати, ненавидя горячие слезы, что льются по моим щекам.
— Я люблю тебя, придурок! Каким образом, ты хочешь защитить меня, когда разбиваешь мне сердце?!
Несколько секунд он неотрывно смотрит на меня с выражением боли на лице, и я задерживаю дыхание, надеясь, что он возьмет меня в охапку и успокоит. Но он этого не делает и нож, пронзающий мои ребра, проникает еще глубже.
Вместо этого, он засовывает руки в карманы и смотрит на пол. Каждая его частичка кричит об отвращении к себе и непролитых слезах.
— Кэсси, — говорит он. — если я не сделаю этого сейчас, я знаю, что через три месяца сломлю нас обоих, и ты навсегда возненавидишь меня. Или и того хуже... Если же я положу конец этому сейчас, то по крайней мере… может есть шанс, что мы могли бы остаться… друзьями.
— Друзьями? — Мое дыхание сбивается, и мне ненавистно это. — Друзьями? — Огромные уродливые слезы хлещут из моих глаз, я ненавижу их еще больше. Он и в самом деле делает это. Несмотря на то, что мы значим друг для друга; несмотря на все, что мы разделили… он делает это.
— Я что просто должна забыть о том, что чувствую к тебе? — говорю я тихо с горечью в голосе. — Или о том, что ты чувствуешь ко мне? Мы оба знаем, что никогда не будем друзьями, Итан. Никогда.
Невероятность происходящего раскаляет мое лицо, пока мы смотрим друг на друга. Моя грудь сжимается, и горло начинает болеть. И все же, я не могу удержаться и не податься вперед, чтобы прикоснуться к нему.
— Пожалуйста… не делай этого.
Я знаю, что умоляю, но мне все равно. Он любит меня. Что бы он ни сказал или сделал, это ничего не изменит.
— Все уже сделано. — Он отходит от меня, и его дыхание становится прерывистым, пока он смотрит на пол. — Мне надо идти.
Он поворачивается ко мне спиной и пересекает комнату, и в этот момент что-то внутри меня разрывается. Все мои швы расходятся, наполняя болью изнутри. Я обнимаю себя, и пытаюсь сдержаться.
— Я люблю тебя, — шепчу я, с трудом выталкивая из себя слова.
Он замирает, его плечи напрягаются. Тишина душит комнату, отдаваясь громоподобным криком в ушах. Мое сердце сжимается, когда я понимаю… знаю… что он не собирается говорить этого в ответ.
Его руки сжимаются в кулак и разжимаются, но ноги его по-прежнему направлены в сторону выхода.
Я так много хочу сказать, но знаю, что все это не имеет значения. Он решил покончить с нами, и я ничего не могу с этим сделать.
Он поворачивается ко мне.
— Пока, Кэсси. — Его голос тихий, но слова звучат все равно что крик. — Увидимся в новом году.
Он выходит из моей комнаты в коридор, и, клянусь, мне слышен стон его отчаяния, когда он открывает дверь.
Следует длинная пауза – достаточно длинная, чтобы мне показалось, что он может передумать, но затем входная дверь захлопывается за ним, и все надежды, что я таила в себе, разлетаются на миллион кусочков.