— Он неплохой человек, Кэсси. Он просто… травмирован. Напуган.
Я моргаю и тоже начинаю ковырять траву, пытаясь унять жар, поднимающийся по моей шее.
— Я знаю. И сейчас, благодаря ему, я узнала, что это такое.
Она ничего не отвечает на это. Я и не жду, что она мне ответит. Своей фразой я положила конец этому разговору, и мы обе знаем это.
Она встает.
— Ты хотя бы скучаешь по нему?
''Больше, чем я скучала по чему-то или кому-то в своей короткой непримечательной жизни.''
— Я очень сильно пытаюсь не скучать.
— И как получается?
— Едва ли.
— Прости.
— Элисса, тебе не за что извиняться. Твой брат, другое дело…
Она кивает.
— Думаешь, ты когда-нибудь сможешь его простить?
Я вздыхаю.
— Я не знаю. Честно.
Это правда. Мне бы хотелось думать, что я смогу преодолеть все это, но я не знаю, достаточно ли сильна́.
— Я надеюсь, что сможешь, — говорит она. — Вы двое созданы друг для друга. Я чувствую это сердцем.
Что меня раздражает больше всего, так это то, что я знаю, что она права.
Я просто не понимаю, как такое возможно.
Сегодня день выступлений.
Мы репетировали наши сценки четыре недели. За все это время Холт и я едва ли обменялись парой слов.
Избегание друг друга – превратилось в форму искусства для нас обоих.
Моя группа исполняет сцены из пьесы «Трамвай “Желание”». Коннор играет Стэнли. Я – Бланш.
Сейчас я понимаю, почему Эрика изначально хотела, чтобы Холт сыграл Стэнли. Он идеален для этой роли – угрюмый, напряженный, полный смятения и страсти, неуверенный в себе и потому полон агрессии. Коннор очень хорошо справляется, но и Итан был бы великолепен.
Играть Бланш – для меня вызов. Она – южная красавица в годах, расстроенная самоубийством своего мужа. Ее преследуют образы того, как она застала его в постели с другим мужчиной. Ее смущает жестокий тупица-муж сестры, и она борется с первобытным влечением к нему.
Пока мы готовимся к выходу, я украдкой заглядываю в аудиторию. Все наши одногруппники уже там, как и второкурсники. Я вижу Холта, он плотно сжимает челюсть и беспокойно сидит на месте, пытаясь проявить заинтересованность к тому, о чем говорит Лукас.
Как только Эрика объявляет нашу сцену, Холт встает и выходит из театра.
Несмотря на то, что мне немного обидно, я также чувствую облегчение.
Благодаря этому, я могу полностью отдаться роли, не ощущая стеснения из-за того, что он наблюдает за мной и Коннором.
Кроме того, я не чувствую себя так уж виноватой из-за того, что пряталась в туалете, когда он отыгрывал любовную сцену с Зои. Я не могла смотреть на них вместе. Просто не могла. Лишь от одной мысли об этом, у меня раскалывалась голова от ярости.
Да уж, пофигизм в отношении друг друга работает успешно.
Руби показывает на третьекурсника театрального факультета с взлохмаченными волосами.
— Поцелуй его.
— Нет.
Она показывает на парня, которого я никогда раньше не видела, но который поразительно похож на молодого Мэтта Деймона.
— А что насчет него?
— Нет.
— Вот, выпей немного текилы.
— Это не заставит меня целоваться со случайными парнями.
— Заставит. Поверь мне.
Я вздыхаю и откидываюсь на спинку дивана.
— Руби, я не хочу никого целовать.
— Хочешь-хочешь, но ты бы предпочла, чтобы это был тот придурок, который бросил тебя чертову тучу месяцев назад, поэтому я и организовала эту интервенцию.
— Хорошо, но брать меня на вечеринку и поить до такой степени, что я буду лобызаться с незнакомцами – не вмешательство.
— Это есть в моей книге.
— Кроме того, я не хочу целовать Холта.
Она закатывает глаза.
— Конечно, не хочешь. Поэтому за последние пять месяцев, прошедших с вашего расставания, ты даже не смотрела на других парней.
— Это неправда. Я смотрела.
— Ага, ты просто не трогала. — Она вскидывает руки. — Кэсси, неужели ты не понимаешь, что лучший способ забыть парня, это переспать с другим?
— Я просто не хочу ни во что ввязываться, ясно?
— Я не говорю, что ты должна выбирать с ним китайский фарфор или что-то типа того. Просто повеселись немного. Целуйся. Лапай. Трахайся. Это необязательно должно быть с любовью всей твоей жизни. Ради бога, тебе же только девятнадцать. Нельзя отрекаться от всех мужчин, только потому что Холт разбил твое сердце. Мужчины, как вибраторы. То, что они все мудаки еще не значит, что ты не можешь использовать их, чтобы хорошо провести время.
Она протягивает мне еще одну стопку текилы, и я выпиваю ее, главным образом, потому что не в состоянии с ней спорить.