— Вы разводитесь.
Мама прикладывает руку ко рту и кивает. Я тоже киваю. Папа, наконец, поднимает на меня взгляд.
— Это не имеет к тебе никакого отношения, малышка. Твоя мама и я... нам не очень хорошо вместе. Мы любим друг друга, но больше не можем жить вместе.
Я киваю и сжимаю челюсть. Я не буду плакать. Перевожу взгляд на центр стола. Сосредотачиваюсь на нем, пока они рассказывают мне, как все будет происходить.
Папа останется в этом доме. Мама переедет к своей сестре. В течение лета, я буду жить у них поочередно. Они спрашивают, в порядке ли я. Я говорю им, что в порядке.
Мама пытается заставить меня позавтракать. Я надкусывают тост и меня охватывает ощущение, что я вот-вот вырву. Я извиняюсь, чтобы пойти принять душ.
Когда брызги воды стекают по моему лицу, я притворяюсь, что не плачу.
Я вздыхаю и начинаю осуждать себя за хандру. Это так глупо чувствовать себя так. В конце концов, мне двадцать лет. Двадцать один – через месяц. Я не должна быть так подавлена разводом родителей, особенно, учитывая, что уже давно понимала, что им лучше быть врозь.
И все же, я подавлена.
Мысль о том, что я буду приезжать домой, а они не будут жить под одной крышей, вызывает во мне беспричинную грусть. Мысль о том, как мама переезжает из дома, где я родилась, и начинает новую жизнь без папы вызывает во мне грусть. То, что папа должен готовить себе сам впервые с тех пор, как он был в моем возрасте, вызывает во мне грусть.
Пока они везут меня аэропорт, я продолжаю делать вид, что все в порядке, но это совсем не так. Возможно, так будет через пару месяцев, но не сейчас.
Я обнимаю их на прощание и говорю им, что увижусь с ними на Рождество, а затем задаюсь вопросом: где мы вообще проведем его в этом году? Соберемся ли мы вместе? Или мне нужно будет мотаться туда-сюда?
Остальная часть пути проходит, как в тумане. Я сажусь в самолет. Засыпаю. Схожу с самолета. Сижу с остекленевшими глазами в ожидании пересадки. Сажусь в другой самолет.
Я чувствую себя брошенной.
Одинокой.
Я разговаривала с Руби прошлым вечером. Объяснила произошедшее. Старалась придать своему тону беззаботность, но она что-то уловила в моем голосе. Она предложила прервать свои выходные и встретить меня в аэропорту, но я не могла с ней так поступить. Она счастлива со своим новым парнем и заслуживает того, чтобы насладиться последними свободными деньками перед началом занятий. Последнее, что ей нужно – это утешать очередную жертву эпидемии разводов в Америке.
Когда самолет приземляется, я жду, пока все выйдут, прежде чем беру свой багаж и направляюсь к выходу. Стюардессы раздражающе бодры, когда машут мне на прощание и говорят о том, что будут ждать меня снова. В аэропорту все вокруг обнимаются и целуются, приветствуя своих близких. Я останавливаюсь и наблюдаю за ними, отчасти, потому что они загородили мне путь, но по большей части, потому что, когда я наблюдаю за ними, у меня возникает ощущение, что часть их радости передается мне.
В любом случае, я совсем не спешу брать такси, чтобы вернуться в свою пустую квартиру.
Когда семья передо мной наконец уходит, у меня перехватывает дыхание при виде знакомой фигуры на другой стороне зоны прибытия. Высокий. Взлохмаченные волосы. Темная одежда. Задумчивое лицо. Напряженный и встревоженный словно не уверен, разозлюсь ли я на его присутствие здесь.
Я не злюсь. Напротив, я настолько счастлива, что слезы наворачиваются.
Должно быть Итан считывает мое сентиментальное выражение лица, потому что в следующее мгновение вытаскивает руки из карманов и направляется ко мне.
Он выглядит хорошо. Даже очень хорошо.
Он двигается плавно, но в его походке чувствуется подавляемое нетерпение. Словно он сдерживается, чтобы не подбежать ко мне и не закрутить меня перед всеми этими людьми.
Я так много хочу сделать с ним. Так много хочу сказать.
Остановившись передо мной, он берет мой рюкзак и опускает его на пол. Затем обнимает меня и нежно притягивает к себе. Я обнимаю его за шею, когда он говорит:
— Мне жаль, что так вышло с твоими родителями. Это чертовски отстойно. — Я утыкаюсь лбом ему в плечо, чтобы подавить слезы.
Люди вокруг постепенно расходятся, а я просто стою на месте и позволяю ему утешить себя. Сегодня я особенно сильно нуждалась в утешении, но до этого момента не осознавала, что мне нужно было это именно от него.
Весь остальной мир меркнет, пока он обнимает меня и гладит мои волосы. Когда же он шепчет, что скучал по мне и я шепчу то же самое в ответ, иллюзия того, что мы просто секс-партнеры, сходит на нет.