Никаких накладных ресниц, подкрашенного румянца или красных губ, как у Лолиты. Лишь одна я. Бледная, пятнистая кожа. Оливковые глаза слишком уставшие, чтобы лучиться блеском. Каштановые волосы уложены чрезмерным количеством лака, чтобы блестеть.
У меня нет отвращения к своему внешнему виду. Все вполне гармонично.
И все же, кто эта девушка, смотрящая на меня? Где-то по пути я словно потеряла представление о том, как сильно она мне нравится.
Мой новый психолог помогает мне. За четыре сеанса мы проделали большую работу.
Мы поговорили на самые разные темы: о моем детстве, о моей чрезмерно критичной матери, о моем эмоционально отстраненном отце, о моем желании угождать людям, о разводе моих родителей, и, конечно же, об Итане.
Всегда об Итане.
Она заставила меня описать наше знакомство. Наш первый поцелуй. Момент, когда я осознала, что влюблена в него.
Заставила вспомнить все способы, которыми он меня очаровывал.
Я понимаю, что мы должны поговорить и о плохих временах тоже. Я просто не могу набраться смелости пережить это снова.
Раздается стук в дверь.
— Войдите.
Мне даже не надо оборачиваться, чтобы знать, что это он.
Он становится позади меня, его грудь излучает тепло, хоть он даже не касается меня. Я наблюдаю, как в зеркальном отражении изучает меня. Выражение его лица заставляет меня задуматься, что же он видит такого, чего не вижу я.
— Ты была потрясающей эти вечером.
Я качаю головой.
— Нет, это ты был. Я просто подзарядилась от тебя.
— Это не то, что я помню.
Это потому, что тебе известны все проверенные фразы, которые нужно сказать, чтобы сделать мне приятно.
— Ох, правда? Я делаю тебе приятно?
— Он делает шаг ближе, но не обнимает меня. Просто прижимается, едва касаясь. Он настолько выше меня, что моя голова задевает его подбородок.
— Все, что я хочу делать все эти дни – это делать тебе приятно, — говорит он низким голосом. — Когда бы ты ни пожелала этого.
Уверена, он не рассчитывал, что это утверждение будет таким невероятно возбуждающим, но это так. Я не могу отделаться от мысли, что, если заняться с ним любовью, то я почувствую себя чертовски хорошо, и знает Бог, мне не помешало бы сбросить напряжение. Но на сеансах с доктором Кейт, я поняла, что это будет колоссальный шаг в неверном направлении. По крайней мере, сейчас.
Он тоже это знает, все это время тщательно старался держать наши отношения вне сцены на строго платоническом уровне. И это просто настоящая пытка! Понимание того, почему это плохая идея никак не умаляет мучения.
Даже сейчас я вижу, как он борется с тем, чтобы не прикоснуться ко мне.
— Ты ведь осознаешь, что ты сногсшибательна? — говорит он моему отражению, и я прислоняюсь к нему спиной.
— У меня появляются морщины.
Он обвивает меня руками.
— Какая чушь.
— Моя кожа портится от сценического грима. — Я сплетаю наши пальцы вместе, а он тем временем прислоняется подбородком к моему плечу.
— Моя тоже, и что?
— На днях я обнаружила волос на своем подбородке. Длинный, темный волос, торчащий из веснушки. Я официально превращаюсь в ведьму. Беги, пока можешь.
Он смеется и прижимается носом к моей щеке.
— Я больше никогда не убегу. И, пожалуйста, перестань пытаться убедить меня в том, что ты далека от абсолютной красоты, потому что это не сработает. Ты идеальна. Всегда была. Всегда будешь. Прямо как сейчас: с дефектами на лице, морщинами... ведьминскими волосами на подбородке и так далее.
И вот так просто он заставляет все мои воображаемые несовершенства исчезнуть.
— Ты необъективен, — говорю я, отступая от него и нанося на лицо немного пудры.
Он прислоняется к столику и смотрит.
— Совершенно необъективен и горжусь этим. Нанеси немного блеска для губ.
Я поворачиваюсь к нему.
— Что? Ты же только что сказал, что я нравлюсь тебе естественной.
— Так и есть. Еще мне нравится смотреть, как ты «дуешь губки», когда наносишь помаду. Это чертовски сексуально. — Он выдвигает стул и садится на него. — Вообще-то, нанеси ее, потом сотри. Потом снова нанеси. Просто продолжай повторять процесс, пока я не скажу остановиться. К твоему сведению, нам позволено здесь задерживаться.
Я улыбаюсь и беру свой блеск. Затем я вынимаю кисточку и протягиваю ему.
— Этого ты хочешь, большой мальчик? Чтобы этот губчатый, влажный кончик двигался по поверхности моих губ? Тебя это заводит?
Все его тело напрягается, и он упирает руки в бедра. Затем он закрывает глаза и ставит локти на колени, потирая лицо.