И я бы не стала полностью отрицать это.
Итан сжимает мою руку.
— Ты в порядке?
— Ага. Все нормально. Что насчет тебя?
— Отлично. Никогда не было лучше.
Мы оба лукавим, и знаем это.
По мере того, как мы приближаемся к зданию, я вижу, что большая часть наших одногруппников столпилось около скамеек, болтая, смеясь и покуривая. Зои первая кто видит, что мы идем рука об руку. У нее открывается рот. Она толкает Фиби, и та поворачивается, что посмотреть. Всего через несколько секунд все уже не спускают с нас глаз.
— Привет, ребята, — говорю я, когда мы останавливаемся напротив них. — Хорошо провели лето?
— У меня было офигенное лето, — говорит Джек со своей коронной усмешкой. — Я сошелся с бывшей девушкой, которую бросил больше года назад, потому что я жалкий придурок, который никогда не переставал сохнуть по ней. Ой, подождите-ка, это же был ты, Холт, не так ли?
Все смеются, и напряжение спадает, и в кои-то веки я благодарна Эйвери за его длинный язык. Даже Итан улыбается.
Единственный человек, который не улыбается, это Коннор.
Ему не хватает секунды, чтобы отвернуться вовремя и скрыть свое неверие.
— Коннор был твоим другом?
Она склоняет голову в сторону.
— Почему у меня такое чувство, что с Коннором связано больше, чем ты мне рассказываешь?
Я опускаю взгляд. Из всех моих неправильных попыток забыть Итана, я жалею о Конноре больше всего.
— Он был нечто большим. После Итана, мы были… любовниками. Какое-то время.
Доктор Кейт издает понимающий звук.
— Любовники во имя мести?
Я киваю. Я все еще не понимаю, как я могла так обращаться с ним и при этом меня не поглотил стыд.
— Я так понимаю, ты порвала с ним? — спрашивает тихо доктор Кейт.
— Да. Я знаю, что причинила ему боль, но это было к лучшему.
— Но в театральной школе вы никогда…?
— Нет. Мы были просто друзьями. Я знала, что всегда нравилась ему, но…
— Ты была не заинтересована?
— Нет.
— Был ли Коннор обижен на это?
Я помню, какую поддержку мне оказал Коннор после разрыва, и как это изменилось после того, как мы с Итаном вновь сошлись.
— Похоже на то, но он никогда не злорадствовал по этому поводу. Он просто проявлял заботу.
— Уверена, Итан не оценил бы это.
— Нисколько.
Кто-то слегка прикасается к моей спине.
— Так ты серьезно приняла его обратно?
Это первый раз за весь день, когда Коннор разговаривает со мной. Я хватаю сэндвич и продвигаюсь вперед в очереди кафетерия.
— Все сложно, Коннор.
— И не говори.
Он хватает напиток и вливается в очередь сбоку от меня.
— Просто пообещай мне, что ты будешь осторожна. — Он косится на Итана, который сидит с остальной частью нашей группы. — Как только он начнет подавать тревожные знаки, уходи. Видеть то, как тебе снова причиняют боль будет… ну… это будет отстойно, понимаешь?
— Может, в этот раз все получится.
Он издает короткий смешок.
— Ага. Может.
Итан переводит взгляд в сторону, и когда он видит нас вместе, его выражение лица становится мрачным.
Коннор вздыхает.
— Почему у меня такое чувство, что нам с тобой больше нельзя будет быть друзьями?
Мы платим за наши заказы и направляемся к столику. Когда мы подходим, Итан встает и обнимает меня. Потом он целует меня, долго и проникновенно, прямо перед Коннором. Более чем очевидно, что он заявляет о своих правах словно прикрепляет к моей спине большой плакат с надписью: «Собственность Итана Холта» подобно накидке.
Коннор закатывает глаза и садится рядом с Зои. Итан садится и усаживает меня на колени.
Казалось бы, все остальные ничего не заметили, но на протяжении всего обеденного перерыва, тяжелое напряжение между двумя парнями по обе стороны от меня давит в самый центр моей груди.
Получается, конфликт между Итаном и Коннором обострился, когда вы сошлись?
Я вздыхаю.
— Да. В смысле, они никогда не нравились друг другу, но по крайней мере, они притворялись.
— Ты ранее сказала, что «они все» думали, что вы сошли с ума? Кто еще не давал тебе покоя?
— Моя соседка, Руби.
— Ей не нравился Итан?
— Нет. Она видела через что я прошла в первый раз, и полагаю, что моя горечь передалась ей. Когда мы впервые сошлись, она была, можно сказать… терпеливой.