- Оставьте образцы на неделю, я соберу консилиум, и мы сделаем вам официальное заключение.
- Зачем консилиум? – спрашиваю я в недоумении.
- Ну как же, иначе гистологию не делают.
- Но мне в двух клиниках ставили диагноз в течение получаса!
- А вы, что еще где-то были? – с ужасом спрашивает она у меня.
- Конечно была, я хочу узнать правду, а не увидеть очередную писульку с воображаемым диагнозом!
- А заключения у вас есть?
- Есть…
Я отдала ей образцы, предварительно их сфотографировала и переписала номера (все блоки с образцами и стекла были пронумерованы) и ксерокопии двух лабораторий.
- Ой, ЛИСОД? Все их врачи своих родственников у нас оперируют, своим не доверяют. – решила она меня убедить в их несостоятельности – А в Харькове вообще такие операции не делают, у них оборудования подходящего нет.
Замечательная реакция, которая лишний раз доказала, что здесь мне вручат очередную «писульку». Поэтому я попрощалась и ушла, чтобы больше ее не слушать.
Забирала результат я с мужем через неделю. Причем подписи так называемого консилиума она собирала пока я сидела в ее кабинете. В итоге я получила не вторую, а первую степень рака, с искренним пожеланием пройти химиотерапию. Наверное чтобы добить иммунитет, и потом нельзя было доказать была больна я раком или нет? Зато когда мой муж принялся возмущаться по этому поводу, бедная женщина начала нас выставлять прочь из кабинета, и даже позвала себе в помощники молодого врача, чуть ли не рыдая у него на груди от страха. А на прощанье сказала, что нам нужно заплатить приличную сумму денег за повторную гистологию, о которой речи не было. Я была в шоке. Две лаборатории сделали мне анализ бесплатно и быстро, а тут мало того что диагноз придумали, так еще и денег пытались содрать.
Шаг 3:
Три результата из разных лабораторий моя мама понесла главврачу. И знаете что? Она стала доказывать, что ЛИСОД и Харьковская лаборатория это не показатель, ведь все они ничто по сравнению с Киевским институтом рака. Ей доказать ничего не получилось, упертая женщина, которая просто не хочет лишиться своего «тепленького» места.
Шаг 4:
Я попыталась обратиться на телевидение чтобы эта история получила огласку, и если невозможно что-либо доказать через закон, то хотя бы донести до людей схему правильного поведения в таких ситуациях. Но, к сожалению, одной моей истории оказалось мало, и через время их интерес ко мне утих.
Они связали меня с женщиной, которая за семь лет до меня стала жертвой той же клиники, и что в то время правды добиться она тоже не смогла. Но пообщавшись с ней, я почувствовала поддержку, она подбодрила меня, рассказав свою историю.
Шаг 5:
Я начала свою психологическую терапию.
Каждый раз, когда мне приходилось рассказывать свою историю, слезы текли градом. Я дала себе установку – рассказывать свою историю до тех пор, пока этот «слезный рефлекс» не исчезнет и не высохнут слезы. Я рассказывала своим подругам, планомерно привыкая к мысли, что уже все позади и нужно жить дальше. И через год я впервые осознала, что могу озвучить события тех дней, не проронив ни слезинки. Для меня это было достижение. Не только в том, чтобы сдерживать свои эмоции, но и в том, что мои подруги начали обследоваться чаще, памятуя обо мне, и никогда не поддавались на провокации докторов коновалов.
Это была моя маленькая победа!
P. S. Я желаю всем женщинам иметь рядом такого мужчину, который сумеет вас «сломать» и «собрать заново».
Никогда не спешите поддаваться на уговоры врачей, когда вас запугивают страшными диагнозами, ведь найдутся те, кто этот диагноз опровергнут.
И научитесь снимать свои маски хотя бы перед одним человеком, перед тем, кто не испугается вашего истинного обнаженного лица.
Конец