Мне требуется несколько мгновений, чтобы оправиться от кайфа, и тогда я втягиваю его глубже в свое горло, а он продолжает слизывать мои соки. Его дыхание затруднено. Я вижу, что он близок к оргазму. Не спеша оторвав рот от его твердого члена, поворачиваюсь к нему лицом. Переведя взгляд на Пашу, располагаюсь над его возбужденным членом и медленно опускаюсь, восхищаясь тем, как он заполняет меня. Паша обхватывает меня за горло и не отпускает, пока я объезжаю его, а он смотрит в мои глаза, не мигая. С его губ срывается прерывистый вздох, мышцы на груди напрягаются под моими ладонями, но именно выражение его лица приковывает мое внимание. Его губы сжаты. Кажется, что он хочет что-то сказать, но сдерживается.
— Что случилось, Pashenka? — спрашиваю я, приподнимая попку и опускаясь обратно, и тут же стону, когда он глубоко вгоняет в меня член.
Паша крепко держит меня за горло, но не произносит ни слова. Он врезается в меня снизу с такой силой, что я теряю равновесие. В следующее мгновение я оказываюсь на спине, а Паша лежит на мне. Он продолжает обхватывать мою шею, при этом толкаясь так быстро, что мое тело содрогается, и я едва успеваю набирать воздух в легкие. Я люблю, когда он теряет самоконтроль и трахает меня жёстче. Нет ничего лучше, чем когда мы кончаем вместе. Это заставляет меня чувствовать себя сильной, бесстрашной и счастливой, как никогда раньше. Я хватаю его за руки и выкрикиваю его имя, когда наступает очередной оргазм.
Глава 19
Из гостиной доносятся медленные, эмоциональные ноты. Я открываю глаза и смотрю в потолок. Совсем недавно она играла Бетховена «К Элизе». Я не знаю, как называется эта мелодия, и редко спрашиваю, потому что мне больше нравится, когда Ася рассказывает сама. Ее музыка — это очень личное, поэтому то, что она делится чем-то таким сокровенным без моей просьбы, задевает в моей душе глубокие струны. С самого начала я привык ничего не спрашивать в своей жизни, и это вошло в привычку. Зачем что-то спрашивать, если ответ почти всегда отрицательный? Да, возможно, будет другой исход, но, наверное, я предпочитаю не спрашивать, чем иметь дело с разочарованием.
Первые несколько лет в приемной семье я постоянно задавал одни и те же три вопроса. Звонила ли моя мама? Кто-нибудь звонил и искал меня? Вернется ли моя мама? Ответ всегда был отрицательным. Затем вопросы изменились. Есть ли у меня другая семья? Выберет ли меня другая семья, как некоторых других детей? Как того дебошира, мальчика, который постоянно дрался с другими мальчиками в одном из домов, где я жил. Я не помню его имени. Может быть, Кейн? Или Кай? Двое других приемных детей попали в реанимацию, когда дразнили его за длинные волосы. Этот сумасшедший ублюдок откусил ухо одному и вонзил вилку в шею другому. После этого мальчик исчез, и мы все думали, что он попал в колонию или психиатрическую лечебницу. Но спустя несколько месяцев я услышал, как социальные работники сказали, что его усыновили. И я стал изо дня в день приставать к приемным родителям и социальным работникам с вопросом, не усыновит ли кто-нибудь и меня. Я спрашивал и спрашивал, пока моему приемному отцу это не надоело, и он не крикнул мне в лицо, чтобы я перестал задавать идиотские вопросы. Я последовала его совету.
Неужели из-за страха отказа мне так трудно попросить Асю остаться со мной? Вчера вечером я почти это сделал. Мне так хотелось попросить ее об этом, что едва сдержал рвущееся с языка слова. Возможно, она бы согласилась. Я знаю, что ей нравится проводить со мной время. Думаю, я даже ей нравлюсь, но остаться со мной — значит, не вернуться в свою семью. Неужели я нравлюсь ей настолько, что она предпочтет меня им?
Мелодия в гостиной меняется. Я ее знаю. Это фортепианная версия вступления к «Игре престолов». Ася ее любит. Я скатываюсь с кровати, намереваясь затащить ее обратно в постель, как вдруг на тумбочке звонит телефон. На экране высветилось имя Романа.
— Роман? — отвечаю на звонок.
— Паша, мне надо с тобой поговорить.
— Хорошо. — Я киваю и сажусь на кровать.
— Лично, — добавляет он зловещим голосом. — Жду тебя в особняке через час.
Линия отключается.
* * *
Я вхожу в кабинет пахана и вижу, что он сидит за своим столом. Михаил и Сергей тоже там, расположились в креслах у книжного шкафа.
— Пахан. — Я закрываю за собой дверь и направляюсь к его столу. — Что-то случилось в клубах?
— Не совсем, — отвечает он. — Скажи, Паша, мне нужно что-то знать? Может быть, то, что ты забыл упомянуть?
— О чем?
Он наклоняет голову в сторону, рассматривая меня.
— Тебе знакомо имя Девилль?
У меня по спине пробегает холодок.
Роман улыбается. Ничего хорошего не предвещающей улыбкой.
— Вижу, что знакомо. — Он наклоняется вперед и ударяет ладонью по столу. — О чем ты, нахрен, думал, пряча сестру Артуро Девилля у себя дома?
Мне требуется несколько мгновений, чтобы прийти в себя. Как, черт возьми, он узнал?
— Она не хочет, чтобы кто-то знал. В том числе и ее брат, — говорю я сквозь зубы. — Когда будет готова, она ему позвонит.
— Мне плевать, что она хочет! — рычит Роман. — Ее брат искал ее несколько месяцев, думая, что она мертва! Ты можешь хотя бы представить, каково ему было? Его младшая сестра пропала, и он не знает, жива она или мертва?
Я сжимаю руки в кулаки и скрежещу зубами.
— Ася не хочет ему звонить, Роман.
— А ты знаешь, Паша, что у нее есть сестра? — Роман продолжает: — Сестра, которая две недели провела в больнице после того, как проглотила бутылку снотворного, потому что считала, что это она виновата в том, что Ася пропала?
— Черт. — Я закрываю глаза. — С ней все в порядке? С ее сестрой?
— С ней все в порядке.
— Откуда ты все это знаешь? — спрашиваю я.
— Когда Ася пропала, Аджелло разослал сообщение всем семьям «Коза Ностры» с требованием сообщить, если кто-то ее увидит. Он отправил ее фотографию. — Пахан вздыхает. — Дамиан Росси вчера вечером видел вас двоих в «Урале». С утра пораньше Артуро был у моей двери.
Я хватаюсь за спинку стоящего передо мной стула и сжимаю ее так сильно, что костяшки пальцев белеют.
— Ты сказал ему, где она?
Роман бросает взгляд в сторону, где сидят Михаил и Сергей.
— Он сейчас едет к тебе, Павел.
Я смотрю на него, а в душе зарождается страх, хуже которого я еще не испытывал. Артуро собирается ее забрать. Я разворачиваюсь, готовый выбежать из офиса и вернуться домой, но Сергей загораживает мне выход.
— Пошел прочь с дороги! — рычу и бросаюсь на него, но сзади меня хватают две руки.
— Паша. Успокойся, — просит Михаил, удерживая меня.
Я откидываю голову назад и бьюсь лбом о его лоб. Хватка Михаила ослабевает, и я, пользуясь случаем, бросаюсь на Сергея. Тот бьет меня кулаком по лицу, а я в ответ - его локтем в живот. Уклоняюсь от следующего выпада и наношу удар по лицу, как раз в тот момент, когда Михаил набрасывается на меня сзади и прижимает к стене возле двери.