Я возвращаюсь и кладу записку на журнальный столик перед Артуро, а затем направляюсь к входной двери.
— Я вернусь через два часа. Ты уйдешь к этому времени?
— Не попрощаешься? — поднимает он брови.
— Нет.
— Хорошо.
Я киваю и выхожу из квартиры.
* * *
Я сижу в своей машине через две улицы от моего дома, когда звонит мой телефон. Меня окутывает мелодия «Лунной сонаты». Я откидываю голову назад и смотрю на проезжающие по улице машины. Звонок прекращается, но тут же начинается снова. Я позволяю ему звучать дальше, звук гулко разносится по салону. Я мог бы его отключить. Каждый гребаный гудок словно нож в грудь, но я этого не делаю. Телефон звонит еще четыре раза, но я не отключаю его.
Приходит сообщение. Я снимаю телефон с приборной панели и смотрю на экран. Это голосовая почта. Я нажимаю «Воспроизвести».
— Паша? Что происходит? Артуро сказал, что ты пришел домой и ушел? Что-то случилось? — Шорох на заднем плане. — Мы едем в аэропорт. Мне нужно встретиться с Сиенной. Она... — Шмыганье носом. — Моя сестра пыталась покончить с собой. Она думала, что в том, что со мной случилось, виновата она. Я поживу у нее несколько дней, а потом вернусь. Я позвоню тебе, когда приеду. — Ее голос дрожал. Может быть, она плачет?
Сообщение закончилось. Я снова и снова его прослушиваю.
* * *
Уже почти полночь. Я лежу на диване и сжимаю телефон, который продолжает звонить в моей руке. Мне так хочется нажать на зеленую кнопку и ответить на звонок, что схожу с ума. Но не отвечаю. В голове все время всплывает та фраза, которую сказал брат Аси.
«Ты скрывал ее от семьи, хотя знал, что мы ей нужны».
Он прав. Мне следовало связаться с ним и сообщить, что она в безопасности. Если бы я объяснил ситуацию, он, возможно, согласился бы подождать, пока Ася не будет готова встретиться с ним лицом к лицу. Но я слишком эгоистичен и чертовски боялся, что он заберет ее у меня. Я уже не мог представить свою жизнь без нее. Возможность ее ухода пугала меня до чертиков, и я был готов сделать все, что угодно, лишь бы она осталась. Поэтому сдержал данное ей обещание и молчал, как сукин сын. Я стал ее чертовым демоном. Никто не заслуживает быть с таким человеком, особенно Ася.
Я всегда считал, что любовь можно измерить тем, насколько сильно я хочу быть с человеком. А решение быть с кем-то до конца жизни казалось мне вершиной любви. Но это не так. Теперь понимаю все гораздо лучше. Зная, что Асе, женщине, которую люблю, будет лучше без меня, я должен ее отпустить. Даже если это больно. Даже если это разрывает мою душу на кусочки. Может, если бы я любил Асю чуть меньше, я бы нашел способ оставить ее с собой. Но я люблю ее слишком сильно, чтобы так с ней поступить, поэтому отпустил ее.
Мне следовало ответить на звонок. Хотя бы попрощаться. Но я не мог. Услышав ее слова о том, что она вернется, но зная, что этого не сделает, я не мог рискнуть с ней заговорить. Я бы сделал какую-нибудь глупость, например, заставил бы ее пообещать, что она вернется ко мне.
Мой взгляд упал на пианино у окна в гостиной. Почему она не забрала эту чертову штуку с собой? Я встаю с дивана и иду на кухню, где под раковиной храню ящик с инструментами. Вернувшись в гостиную, держу в руке молоток. Подойдя к инструменту, я намерен разбить его, пока от него не останутся щепки, но вместо этого целый час смотрю на клавиши. Ася любит это пианино. Молоток падает у меня из рук и с громким стуком ударяется о полированный пол. Я не могу заставить себя разрушить то, что приносило ей радость.
Звонит телефон. Хватаю его и швыряю через всю комнату.
Так будет лучше для нее. Ася не должна чувствовать себя обязанной звонить мне из какого-то неуместного чувства благодарности или чего-то еще. Возможно, первые дни дома ей будет трудно адаптироваться, но теперь рядом с ней семья. И друзья тоже. Скоро она забудет обо мне и продолжит жить своей жизнью. Возможно, я сделаю то же самое.
Телефон звонит снова. В тот вечер он звонил еще два раза.
В течение следующих пяти дней - не менее десяти раз в день.
На шестой день - только один раз, а потом звонки прекратились.
Глава 20
Три недели спустя
Я паркую машину в квартале от дома Аси и иду по улице.
Было бы гораздо проще прилететь. Вместо этого я ехал тринадцать часов, надеясь, что по дороге передумаю и развернусь обратно. Я трижды останавливался и почти убедил себя поступить именно так, но, вырулив на дорогу, просто продолжил движение на восток. Необходимость увидеть Асю снова стала навязчивой идеей, единственным, о чем я думал на протяжении нескольких дней. Всего один краткий взгляд, и я уйду.
На щеку упало что-то мокрое, и я посмотрел на ночное небо. Пошел снег. В груди защемило от вида белых хлопьев. Мой медвежонок не любит снег. Это единственное, что мы так и не смогли преодолеть.
Я пообещал себе, что не буду больше надеяться на ее возвращение. Знал, что она не вернется, после всех звонков, на которые я не отвечал, и сообщений, которые оставлял без ответа. И все же я продолжал надеяться.
На прошлой неделе, чувствуя себя еще более несчастным, чем когда-либо, я достал из глубины шкафа коробку с набором для татуировки. Почему хранил эту вещь, понятия не имею. Я перестал делать татуировки более десяти лет назад. Но в тот вечер сел за обеденный стол в своей пустой квартире и принялся за работу над новой татуировкой. Поскольку свободных мест на груди и руках не было, я сделал ее на тыльной стороне кисти. Когда Костя увидел меня на следующий день, то спросил, временная ли она, потому что раньше я никогда не делал татуировки на видимых частях тела. Я ответил ему, что думаю о его мнении, и теперь красуюсь со свеженабитыми костяшками пальцев.
Я вижу только крышу дома в верхней части улицы. Его практически не видно за высоким забором и зеленью, но он соответствует описанию, которое удалось найти Дмитрию. Дом Аси.
Я все еще наблюдаю за домом, пытаясь заметить свет в одном из окон, как вдруг из-за угла появляется броская машина и паркуется прямо перед воротами. Фонарь рядом, поэтому я отхожу в тень дерева. Из машины выходит молодой человек, лет двадцати пяти. Он улыбается, явно в хорошем настроении. Он открывает пассажирскую дверь, женщина берет его за руку и выходит. На ней белое пальто нараспашку, под которым виднеется кроваво-красное платье. Снег идет сильнее, и снежинки прилипают к юбке платья. Мужчина обхватывает ее за талию и прижимает к себе. Женщина смеется.
Я знаю этот смех. Хочу отвернуться и уйти, но не могу оторвать глаз от женщины, когда она целует мужчину. Не по-дружески, а страстно. Мужская рука скользит по ее спине.
Ворота отъезжают в сторону, и женщина высвобождается из объятий. За мгновение до того, как она исчезает за воротами, я успеваю разглядеть ее лицо. Она подстригла волосы. Теперь они длиной до плеч, но сомнений нет.
Это моя Ася.
В груди разливается боль. Мое сердце разбито.
Ворота закрываются, машина уезжает, а я продолжаю стоять в тени, глядя на дом за забором.