— Я только что осознала, что оставила все свои вещи в академии, — сказала я, выдохнув, когда вспомнила о своей тщательно упакованной сумке, которая лежала у подножия моей койки. Не то чтобы у меня было много вещей, но все, что у меня было, было заработано благодаря моей работе на Киплингов. Не говоря уже о важных вещах — прахе Гарета, его набросках и дневнике. — Сегодня мне нужно забрать свою сумку. Пока они не начали убирать комнаты или что они там делают летом.
— Я попрошу Минди об этом. А пока ты можешь пользоваться вещами из маминого шкафа. Он огромный и общий, все Львицы дома все равно делят в нем все, так что они будут ждать этого и от тебя, — непринужденно сказал Леон, игнорируя мой хмурый протест по поводу использования Минди, когда он направился к двери и открыл ее.
— Неужели нельзя было наложить заглушающий пузырь, а? — поддразнил Роари, вскинув бровь на брата с ухмылкой на лице.
— Ты мог бы наложить его, если не хотел подслушивать, придурок, — пожаловался Леон. — Очевидно, я был слишком увлечен своей девочкой, чтобы помнить.
— Папе пришлось наложить заклинание, которое заблокировало все крыло и запретил слугам приходить сюда, пока вы не выйдете, — Роари рассмеялся и скосил глаза в мою сторону, протягивая сложенную стопку одежды. — Мама сказала, что теперь ты можешь свободно распоряжаться шкафом, но поскольку ты торопишься, она достала для тебя вот это.
Я не знала, о какой из его мам он говорит, но, принимая сложенную ткань, улыбнулась ему. Леон захлопнул дверь, оставшись в коридоре с братом, чтобы я могла переодеться, и с вампирской скоростью я быстро надела длинное платье с цветочным узором и собрала свои сиреневые волосы в беспорядочный пучок на макушке. Я взглянула в зеркало и фыркнула от смеха, глядя на красивую, девичью ткань, в которую я была завернута. Оно было красивым, а материал казался чертовски дорогим, но это действительно была не я. Тем не менее, это было явное улучшение по сравнению с тоненьким халатиком, поэтому я вернулась к двери и открыла ее, улыбаясь, когда увидела Леона и Роари, смеющихся вместе.
Я ненавидела тот факт, что они обычно не очень хорошо ладят друг с другом, и от того, что они улыбаются друг другу сейчас, у меня отлегло от сердца, даже несмотря на то, что это вызвало во мне болезненную тоску по Гарету.
— Так кто же из них? — спросила я, проходя между ними, и Роари бросил на меня растерянный взгляд.
Хотя, подумав об этом, я поняла, что это должен быть Данте. Райдер был не из тех, кто так эмоционально выкладывается, особенно появляясь здесь и представляясь семье Леона. Он бы просто пробрался сюда, чтобы застать меня одну в форме Василиска, если бы хотел меня увидеть. А Габриэль был слишком уязвлен случившимся, чтобы хотеть встретиться с ним так скоро. Данте был тем, кто выслушает меня, тем, кто поставит на кон свои чувства и рискнет собственной душевной болью в поисках правды.
— Ты уже достаточно сталкивалась с полицейскими, чтобы называть их по имени, маленькая вампирша? — Роари захихикал, его взгляд упал на меня в цветочном платье, а глаза искрились весельем.
— Копы? — спросила я в замешательстве, застыв посреди роскошного коридора, мои пальцы ног озябли на плитке. — Что ты имеешь в виду под копами?
— Ты знаешь, как это делается, они не скажут нам, почему они тебя преследуют. Официально они здесь, чтобы «задать вам несколько вопросов об инциденте, в котором вы могли быть замешаны».
Я облизала губы и нервно посмотрела на Леона. У меня не было большого опыта общения с ФБР, и я не собиралась узнавать их еще лучше.
Леон взял мою руку и сжал мои пальцы. — Не волнуйся, маленький монстр, ты в наших руках, — сказал он, его слова были обещанием, которое распространялось на Роари и, возможно, даже на остальных членов его семьи, как будто для меня было совершенно нормально иметь такую большую поддержку.
— Ты имеешь право отказаться отвечать на их вопросы, — сказал Роари, стукнув меня локтем в бок. — Но ты знаешь, как это бывает. Легче потакать им и отмахнуться от них сейчас, чем заставлять их подозревать тебя дольше, чем нужно.
Леон снова мягко потянул меня за собой, и у меня не было выбора, кроме как последовать за ним, поскольку в голове крутились мысли обо всем том поганом, определенно незаконном дерьме, в котором я участвовала за последние шесть месяцев. Не оставила ли я где-нибудь след? Была ли я неаккуратной?
Мы попали в огромный зимний сад, где Реджинальд откинулся в огромном кресле, непринужденно читая газету, как будто у него не было ничего лучшего в мире, чтобы занять свое время, несмотря на двух агентов, сидящих напротив него. Болтовня явно была не в его духе, особенно с представителями правоохранительных органов.