Кейт улыбкой встретила испуганный взгляд его темно-карих глаз. Джейсон хотел улыбнуться в ответ, но не смог. Она помогла ему встать и довела до фургона с крестом, затем повернулась к полицейскому Блэку и вздохнула:
— Все это очень странно. Два похожих случая за три дня — что такое происходит на земле?
— Не могу понять, — произнес констебль в недоумении. — Чертовски странно!
Если бы Джейсон не оказался случайно возле мусороуборочной машины, им пришлось бы разбирать дело об убийстве, думала Кейт. Она надеялась, что они скоро выяснят, чей это ребенок. Слава богу, мальчик хорошо одет и упитан. Блондинка, по словам Гарнера, довольно высокая, но, возможно, оттого, что на каблуках. Никто из мужчин не разглядел ее хорошенько. Следовательно, она ничем не выделялась, разве что заметно спешила, но это и понятно.
Кейт посмотрела на машину Джейсона. Лучи солнца отражались от лобового стекла, женщина не заметила человека в машине и думала, что ее не видят.
Кем бы она ни была, ясно одно: она собиралась убить своего малыша. Этот вывод привел Кейт в уныние.
Каролина Андерсон нетвердым шагом вошла в свой дом. Она еще не совсем протрезвела после вчерашней попойки. Поспешно пройдя в туалет, она с большим облегчением помочилась, затем пустила воду в ванну, вылила туда же полбутылки пены и, предвкушая удовольствие, стала смотреть, как разбегаются по воде мыльные пузыри. Сейчас она хорошенько вымоется и потом выпустит ребят.
Раздевшись, она залезла в горячую ванну, легла на спину и взглянула на часы. Сегодня она встала намного позже обычного. У нее были ночные посетители, платные посетители. Трое парней.
У нее все болело. Она закрыла глаза — пусть горячая вода сделает свое дело.
Кейт наблюдала, как маленький мальчик уплетает хот-дог. Очевидно, он проголодался — прилично одетый, умненький и живой ребенок с очаровательной улыбкой; золотистый цвет кожи выдавал мулата. Кажется, ему нравилось находиться в столовой, в центре внимания окружающих — его большие карие глаза светились весельем. Он был крепкого телосложения, хорошо одет и вообще ухожен. Но как же его зовут?
Доктор сказал, что малышу полтора года и у него отличное здоровье, которое отнюдь не ухудшилось после тяжелого испытания. Ребенок спокойный, но он или не может, или не хочет отвечать на вопросы. Кейт обнаружила, что она снова улыбается мальчику. Тот широко улыбнулся ей в ответ, засовывая в рот очередной кусок хот-дога.
— Спокойный, правда? — заметил Блэк.
Кейт кивнула и сказала:
— Кто-то все-таки должен знать, чей он. Приехали из агентства социальных услуг?
— Нет, пока. А красивый мальчишка, однако.
— Возможно, еще одна бедняжка, никудышная мать поневоле, — тихо сказала Кейт. — Я не понимаю, почему женщины готовы переносить все тяготы беременности, а потом не хотят заботиться о своих детях?
Малыш потягивал апельсиновый сок, а Кейт чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза. Мальчик выглядел таким беспомощным, таким уязвимым. Она постаралась подавить в себе гнев и жалость.
Ничего другого пока она не могла сделать.
Каролина хотела спать: горячая ванна и ночные излишества утомили ее. Она кое-как выбралась из ванны, закуталась в большое полотенце и направилась в холл. Там она зажгла лампу, открыла сумочку и вытащила триста фунтов двадцатками и еще полтораста десятками. Это были деньги на кофейный столик, о котором она мечтала, и на новые кроссовки для Кристиана.
Каролина чувствовала удовлетворение. В конце концов, минувшая ночь стоила небольшого недомогания. А теперь можно все выкинуть из головы, как и другие ночные приключения, которые она так легко забывала.
Позевывая, она прошла в детскую, открыла засов и распахнула дверь, заранее улыбаясь. Но в комнате никого не было. В оформленной когда-то декоратором маленькой комнате никого не было!
Сердце остановилось у Каролины в груди. Она ворвалась в комнату, откинула одеяла, заглянула под кровати. Дети исчезли.
Тарелка с бутербродами, которые она оставляла им, стояла на ночном столике. Там же стояла и бутылка с апельсиновым соком. Это значило, что они и не завтракали.
Она обыскала весь дом сверху донизу, но безуспешно. Испуг все больше овладевал ею. Наконец она рухнула на диван, схватила мобильный телефон, набрала номер и стала ждать ответа.
Как только ей ответили, она закричала:
— Как ты смеешь забирать моих детей, ты, гнилой ублюдок?
Ее лицо мертвенно побледнело, когда Джигси Гастон объяснил, что он сейчас в Ливерпуле с сестрой и даже рядом с ребятами не был. В его голосе прозвучала тревога.